(Продолжение. Начало в Части I и Части II )

«МОЖЕТ ЛИ УКРАИНА, КАК ПОЛЬША В 39-М, РАЗМЕННОЙ МОНЕТОЙ СТАТЬ? ЗАПРОСТО. ЕСЛИ УЖЕ НЕ СТАЛА»

— Мы с тобой время застали, когда у руля ряда европейских стран, да и США тоже, выдающиеся политики стояли: Рональд Рейган, Маргарет Тэтчер, Гельмут Колль, Франсуа Миттеран — «были люди в наше время»...

— ...безусловно...

— ...а сегодняшний Запад какие-то слабые, нехаризматичные господа представляют, от которых и действенной помощи особо не ждешь, потому что поступки совершать не способны. Согласен?

— Конечно. Я вот в Британии живу, британский избиратель, на выборы исправно хожу, так вот, одна партия к власти приходит, потом вторая — и ничего не меняется, какая была политика, такая и осталась. Только на Партию независимости Соединенного Королевства, о которой уже говорил, надежда: она нас из этого болота — бюрократической Европы — вывести хочет. Сама по себе Великобритания, без Греции и других гирь на ногах, великим государством может быть...

— Ну, она и есть великое государство...

— ...а так еще величественнее будет.

— Сегодня своеобразный пакт Молотова — Риббентропа возможен?

— Между Европой и Путиным? Да, разумеется.

— И Украина, как Польша в 39-м, может разменной монетой стать?

— Запросто. Если уже не стала.

— А то, что Украину расчленить могут, Закарпатье Венгрии отдав, Буковину — Румынии, Галичину — Польше, Донбасс, Крым и еще какие-то области — России, возможно?

— Все возможно, однако в Швейцарии французская часть есть (люди по-французски говорят, школы французские и так далее), немецкая, итальянская — и они дружно как одно государство живут.

— Потому что объединяет их не язык, оказывается, а свобода...

— Да-да, экономическая свобода страну свердержавой делает — кто-то даже сказал, что четвертая часть всех денег мира в Швейцарии сосредоточена.

— А сыра сколько!

— А часов!

— И каких!

— Самых лучших! (Смеется).

— Путина и европейцы, и, наверняка, американцы боятся — отсюда осторожность такая. Почему, как ты думаешь?

— Из-за ядерного оружия, но, должен тебе сказать, с этим оружием не все так просто.

— Да, кстати, не заржавело ли оно? Взлетит ли вообще?

— (Кивает). Заржавело. Прежде всего, весь оружейный уран Ельцин продал — плутоний остался, а с плутонием история очень интересная. Когда первый шар с плутонием, покрытый никелем или чем-то вроде того, сделали, его Сталину доставили и на стол положили. Сталин всегда подозрительным был, а последние годы особенно, и он провокацию придумал. «Зачем, — сказал, — вы это мне привезли? Это же не плутоний», а Курчатов или кто-то другой, кто этот проект представлял, ответил: «Товарищ Сталин, плутоний». — «Как доказать можете?». — «Он теплый, в нем реакция всегда идет». Это как шипучка, и оттого, что реакция идет постоянно, свои взрывные качества плутоний теряет. Это в секрете держится, не разглашается, но выработанный в Советском Союзе, особенно в 50-60-е годы, плутоний бутылку шампанского напоминает, которую открыли и на пару лет так оставили, чтобы немножко выдохлось. Уран продали, деньги пропили...

— ...а плутоний остался...

— ...и сам себя изжил.

«ЕСЛИ УКРАИНА НЕ ЗАХОЧЕТ, НИКУДА РОССИЙСКИЙ «ВОЕВОДА» НЕ ПОЛЕТИТ — ОН ЖЕ С «ЮЖМАША»

— Думаю, что американцы в первую очередь, а европейцы, наверное, во вторую прекрасно понимают, что военная мощь России — это блеф...

— ...абсолютный!..

— ...то есть Россия, как эксперты мне говорили, от США в этом плане лет на 30 точно отстала...

— На 30? Навсегда! Допустим, авианесущий крейсер «Кузя» — «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов»...

— ...страшное дело...

— ...это тихий ужас — даже внешне он ржавый! Подводные лодки и все, что на них есть, родом из Советского Союза, а танки на недавнем параде в Москве — позорище полнейшее! В мое время, когда в Суворовском я учился, Т-62 появился. Пока пару дивизий такими танками не перевооружили, он секретный был, о нем никто не знал. Отработали, на учениях проверили, ремонтную базу наладили — пожалуйста, рассекретили, а тут — экспериментальные, сырые, не отработанные, не принятые на вооружение танки, и их на парад вывозят, и на этот парад их, допустим, 24 штуки нужно. Военпром 24 сделал — все, и если один остановится, заменить его нечем...

— Так один и остановился — на репетиции...

— ...но это не самая большая еще дикость! Если кадры с этой репетиции посмотришь, увидишь, как тягач этот танк дергать начинает, а он стоит, хотя танк, если на ровной площадке его дернешь, за тобой поедет. Вывод какой? Внутри неграмотный водитель сидит, у которого танк на горном тормозе стоит. Я прошу, найди эти кадры — тягач дергает, танк весь вперед клонится, а катки мертво стоят...

— ...и это специалист по танкам говорит!

— Ну, беглый специалист, бывший, но...

— «Вы любите запах танка? Я тоже люблю»...

— Да-да! (Смеется).

— Классика цитирую. По памяти...

— Спасибо! (Хохочет). Я не просто предполагаю — у меня даже сомнений нет, что читатели этот запах любят!

— Итак, российская военная машина — блеф...

— Самый настоящий!

— А до Вашингтона российские межконтинентальные ракеты долететь могут?

— Ну, «Воеводу» возьмем — он же с «Южмаша», и если Украина не захочет, никуда он не полетит — все же регламентные работы «Южмаш» там делает.

— До сих пор?!

— Тебе лучше знать, ты ближе — разберись, я-то далеко... Была на Русской службе BBC такая программа — «Глядя из Лондона» (улыбается), так вот, я, глядя из Лондона, утверждать не буду, точно не знаю, но есть информация, что даже в прошлом году, когда конфликт уже полыхал...

— ...«Южмаш» военную мощь Российской Федерации крепил?

— Ну, я за свои слова не ручаюсь, я только слышал, и документов у меня нет, но это на правду похоже. Если на некоторых деятелей посмотреть, которые военную технику России обслуживают, с определенной долей ответственности можем сказать, что, наверное, все-таки это происходит.

«КТО УКРАИНЦАМ МЕШАЕТ ГРЯЗНУЮ БОМБУ СОЗДАТЬ И НАМЕКНУТЬ: «РЕБЯТА, У ВАС ТАКОЙ ГОРОД МОСКВА КРАСИВЫЙ»?»

— Стоит ли Украине ядерным оружием снова обзавестись?

— Стоит, и я говорил об этом не раз. Если так дико, так страшно тебя обманули...

— ...а обманули?

— Конечно! Прочитай Будапештский меморандум от 5 декабря 1994 года об удалении с территории Украины всех ядерных вооружений!

— США, Великобритания, ну и Россия, само собой...

— ...все обманули, но я об этом англичанам говорить начинаю, а они не помнят, не знают...

— Гаранты неприкосновенности Ук­ра­ины и ее территориальной целостности...

— Ага. Слушайте, после этого ядерное оружие не сделать — ну, паны, нехорошо как-то, мне прямо стыдно...

— Украина может сегодня свое ядерное оружие создать?

— Запросто — это же великая технологическая держава! Израиль же, ма-а-аленький такой, может — они это не афишируют, но Голда Меир что-то вроде «у нас ядерного оружия нет, но если нападут, мы его применим» сказала. Дело в том, что ядерное оружие не только взрывающееся бывает, но и в виде грязной бомбы. Что такое грязная бомба? Отходы атомной электростанции берем, в реактор помещаем, много-много-много реакций наводим, как вот на часы свет наводят — и они светиться начинают...

— ...фосфоресцировать...

— ...а потом все это в боеголовку загружаем. С пылью...

— И пылим...

— Да. В Советском Союзе это БРВ называлось — боевые радиоактивные вещества. Допустим, французский порт Брест есть. Или Дувр — в случае войны принимать американский транспорт он будет. Чтобы прием этого транспорта предотвратить, удар грязной бомбой наносим: радиоактивные вещества распылили — порт не работает. Кто украинцам мешает грязную бомбу создать и намекнуть: «Ребята, у вас такой город Москва красивый»? Что, мусора радиоактивного нет или технологий? Они уже есть. Полоний — это грязная бомба, которую против моего друга Саши Литвиненко применили, и ума тут большого не надо, все пути пройдены. Американцы — первопроходцы: в Хиросиме и Нагасаки две принципиально разные бомбы взорваны были...

— ...даже так?

— Да, и по форме, и по содержанию. Одна плутониевая, другая урановая, и одна эксплозивного типа, когда критическая масса со всех сторон сжимается, а другая — пушечного, когда два полушария вместе сводятся (ты фотографии посмотри — видно же, что бомбы разные). Какой путь правильный, американцы не знали, поэтому сразу по нескольким шли, чтобы определить: ага, это тупиковая ветвь, это тоже, а вон та и та — нет, ну а украинцам-то путей уже искать не надо, они проторены, и уран есть — в Желтых Водах: какие проблемы?

«ВОПРОС К ПУТИНУ У ОЛИГАРХОВ И СИЛОВИКОВ ОДИН: «ЧЕГО ТЫ ДОБИЛСЯ, ЗАЧЕМ НАШУ ЖИЗНЬ ПОЛОМАЛ?»

— Последние годы и украинская разведка, и СБУ, и армия целенаправленно и планомерно уничтожались...

— ...это так...

— О чем говорить можно, если два министра обороны Украины Саламатин и Лебедев российскими гражданами были, и председатель Службы безопасности Украины Якименко тоже? При­хо­ди­тся слышать, что около 70 процентов российских агентов и в разведку, и в СБУ, и в руководство армии внедрены, да и в другие государственные органы наверняка — это трагедия для Украины или что-то исправить еще можно?

— Можно. Милицию же разогнали — полицию набрали.

— И ниче, да?

— Вполне. Форма красивая, девушки симпатичные, парни спортивные...

— «Парни, парни, это в наших силах...».

— (Улыбается). Ну да. Там дальше так: «Мы за мир, за дружбу...

— ...за улыбки милых...

— ...за сердечность встреч». Молодое поколение не помнит этого, да?

— Но слова хорошие...

— Очень, так вот, взяли же и сказали: «Ребята, старая милиция не работает, и хотя хорошие люди там есть, система сгнила. Упраздняем, новую строим», а почему Генштаб или Минобороны разогнать нельзя? И тогда...

— ...«наверняка вдруг запляшут облака...

— ...и кузнечик запиликает на скрипке» (улыбается). Все возможности есть, но должна быть люстрация, причем жестокая. Если гангрена развивается, мы ногу режем, и если мало отрезали, еще нужно — по­вторяем операцию, иначе никак.

— Дворцовый переворот в России сей­час возможен?

— Очень даже — если уж товарища Сталина убили, то на этого товарища...

— ...желающих много найдется...

— Система личной безопасности Сталина совершенно невероятной была, и, не­смотря на это, его уничтожили, а в настоящее время, я думаю, никакой технической проблемы быть не может, да и мотив очень мощный присутствует. Олигархи, наверное, лучше, чем мы, жили, свободно во Францию ездили, никто их не трогал, дворцы там строили, яхты имели... Манхэттен в Нью-Йорке, Лондон — все это скуплено было, а теперь каждый боится: у себя во владениях появляется, а его под белы рученьки, ну а в тюрьму же не очень хочется. Что остается? В том месте жить, где даже Жерар Депардье не способен.

— И ради чего? Все у людей хорошо было...

— Действительно! К Путину вопросов много, точнее, вопрос у многих один: «Чего ты добился, зачем нашу жизнь поломал?». Поэтому, на мой взгляд, все олигархи несчастны, и это кандидаты номер один, а под номером два силовики идут — они на Путина сильно обижены.

— Правда?

— А как же! Ребята в Москве на потоках сидят, и вдруг какой-то абрек с Кавказа приезжает и творит то, что ему нравится, потоки эти под свой контроль берет. Ребята же хозяевами в Москве были, а теперь не хозяева...

— ...у себя дома...

— Потому я и сказал, что трагедия с Немцовым — это какая-то провокация против кавказских товарищей. Ну кто бы возле Кремля убивать человека пошел? — это же просто невероятно!

— Предположим, Путина нет — кто после него прийти может?

— А вот это достаточно легко высчитывается. Допустим, товарищ Ленин есть, № 2 — товарищ Троцкий, дальше Зиновьев, Каменев и так далее. Все они — вожди мирового пролетариата, а в самом низу пирамиды ничем не примечательный товарищ Сталин сидит, то есть Троцкий — душа мировой революции, Зиновьев — Коминтерн, и когда Ленин отошел, вся свора на Троцкого бросается: он самый опасный враг. Если Троцкий придет, ленинцы ему не нужны — троцкисты необходимы, он же всю команду сменит! Троцкого высылают, дальше Зиновьев и Каменев остаются — все против них объединяются, потом Бухарин и так далее, до самого низа...

— ...до мышей...

— ...совершенно верно, а там — незаметный, никаких пламенных речей не произносивший какой-то...

— ...Коба...

— ...которого вождем никто не считает. Приходит время, и Кобу тоже убирают, Политбюро остается, а самый страшный в Политбюро — Лаврентий Палыч Берия, поэтому против него...

— ...дружат все...

— ...ибо ему, приди он к власти, сталинское Политбюро не нужно — нужно бериевское. Затем, Берию убрав, против Маленкова дружат, и так далее, а в самом низу товарищ Хрущев сидит, который во время застолий клоуном был и которого никто всерьез не воспринимал, ибо он не серьезный политик, он шут.

— Та же история с товарищем Брежневым...

— ...абсолютно.

— Итак, кто в России сегодня неприметен?

— Так вот в том-то и дело, что он неприметен!

— Но хоть кого-то ты назвать можешь?

— Если бы я его знал! — но потому и не знаю, что его не видно. Ясно одно: против самого главного ринутся все.

— А главный — это кто: Иванов, Шойгу?

— Очень большие шансы у Шойгу, да и у Иванова они есть.

— А также Медведева сбрасывать со счетов нельзя — наверняка...

— Медведева? Ну, может быть... Он, кстати, серьезно не смотрится: может, поэтому и останется (смеется). Посмотрим...

«С ЭКС-МИНИСТРОМ ОБОРОНЫ УКРАИНЫ РАДЕЦКИМ МЫ ИЗ ОДНОЙ РОТЫ. ВИЦА, ХОРОШИЙ ТЫ ПАРЕНЬ!»

— Cегодня одной из угроз мировому сообществу ИГИЛ называют — кто это ИГИЛ породил, откуда оно взялось и действительно так ли страшен черт, как его малюют?

— На этот вопрос ответить я не могу — могу только мнение высказать. Подобные организации никогда сами не возникали — они всегда где-то кем-то создавались...

— ...и направлялись...

— ...и финансировались. Вот, допустим, из жизни история. В один прекрасный день Одесское высшее общевойсковое командное училище раздваивается, и часть курсантов в Киев переводят — так Киевское высшее общевойсковое командное училище создают. Оно под контролем ГРУ было, оттуда многие генералы происходили, как, например, экс-министр обороны Украины Радецкий — мы из одной роты.

— А он грушник?

— Нет. Или генералы, уточню, происходили, люди, которые по чисто командной линии шли, или всякие такие разведчики — ни тот, ни другой вариант не исключался. Виталий Радецкий в первом взводе был, я — во втором, я его уважал, мы все его уважали, и Вицей звали — не знаю, что это означало, просто кличка такая (клички у всех были, но он совершенно бесспорный авторитет имел). Виталий сержантом был, и как-то даже шутить про него рука не поднимается, потому что это с любой точки зрения образец — сдержанный, умный (помимо того, что высокий, красивый) и очень рассудительный.

На выпускном вечере, когда друг другу какие-то предсказания мы делали, чего-то желали, на меня что-то напало, и я сказал: «Вица, ты Маршалом Советского Союза станешь и министром обороны СССР!». Все тогда посмеялись, но я не совсем прав оказался: когда Виталий к этому уровню подошел, Союз рассыпался, маршалов уже не присваивали, хотя высшее звание — генерал армии — он таки получил и министром обороны (независимой Украины) стал, и если Виталий Радецкий сейчас это интервью читает, я ему привет передаю. Вица, хороший ты парень!

...Мы с тобой, Дима, телевизионное интервью однажды снимали, и на камеру я сказал: «Мам, привет!», а потом мне моя мама звонила: «Сижу, телевизор смотрю — и вдруг ты ко мне обращаешься!» (улыбается). Вот так же к Радецкому обращаюсь — он классным был парнем!

Прошу прощения, это лирическое отступление было... Итак, кто ИГИЛ создал, не знаю, но руку кто-то приложил: финансировал, кадры готовил. Отчего я Одесское командное вспомнил? Оттого, что оно надвое разделилось. В Одессе бойцов-интернационалистов готовили — для Кубы...

— ...Анголы...

— ...да, кубинцы же в Анголе воевали, для Никарагуа и так далее, а в середине 60-х советских в Киев вывели (в 65-м году я как раз поступал), а чужие в Одессе остались.

«АСАДИК СВОЮ ИГРУ ПРОИГРАЛ, СИРИЯ ПОТЕРЯНА»

— Конфликт в Сирии: Россия туда фак­тически войска ввела, потом Путин вдруг заявил, что их оттуда выводит... Что с Сирией вообще и с Асадом, в част­ности, будет?

— Ну, я думаю (и многие так считают), что Асадик свою игру проиграл, Сирия потеряна, но, с другой стороны, все государства в тех краях — искусственно созданные. Колонизаторы что-то решили, вот так нарезали, а там внутри — религиозные меньшинства, которые рулят как хотят, и это настолько чудовищное напряжение создает, что не взорваться просто не может, поэтому, что там будет, не знаю, но ничего хорошего. Завершится, к сожалению, большой кровью, которая уже там течет, и не один год, так что я тем диктаторам не завидую — ой, нехорошо им... Ну, тот же Каддафи — большой нахал был, а как плохо кончил!

Вспомни, во время Второй мировой войны Муссолини в Италии. Народом любим...

— ...дуче...

— ...да, какую-то жизнь строит, а потом как-то не так все идет, и в результате ему убежать некуда. В соседнюю Швейцарию рвется — туда не пускают, потом Гитлер руками Отто Скорцени его ворует... В итоге, как все мы знаем, за ноги повесили — с этой его женщиной, Кларой Петаччи.

— Кошмар, да?

— Чем выше взлетаешь, тем больнее потом падать — вся эта высота, она боком выходит...

— ...как и Чаушеску, и Саддаму Хусейну вышла...

— Конечно. Далеко даже ходить не надо: бывший директор Гохрана Рыбкин в Москве. Высоко товарищ взлетел, но у него несовместимые с жизнью ушибы — откуда-то упал, с какого-то 10 этажа, а ведь это совершенно невероятная должность — хранилищем золота, платины, бриллиантов заведовать... В свое время нас по музеям, в Кремль, в Третьяковку водили — для общего развития, причем тогда, когда экспозиции и галереи закрыты, — чтобы толпа не видела (либо не слышала того, что нам рассказывать будут).

Вот, кстати, у Репина удивительную вещь я приметил. Две картины — «Бурлаки на Волге» и «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»: два разных народа, правда? Один художник...

— Фантастика!

— Как точно все! — русский народ тянет и молчит, а украинский над врагом насмехается, так вот, в Алмазном фонде я был — это что-то невероятное! Оружейную палату видел, другие сокровища Кремля, и вот директор, который этим заведует, с высоты в буквальном смысле слова падает. Так же, как в то время, когда Союз рушился, по-моему, Кручина...

— ...да, Николай Ефимович, из окна своей квартиры летел. Управляющий делами ЦК КПСС...

— Должность просто невероятная!

— Ну, все деньги КПСС в руках, братская помощь и так далее...

— Золото партии, проще говоря.

«ОХ И РЯХУ СЕБЕ КИМ ЧЕН ЫН ОТГРЫЗ — ПОЗОРИЩЕ! НЕУЖТО ХОТЬ ЧУТЬ-ЧУТЬ ПОХУДЕТЬ НЕ МОЖЕТ? ТАКИЕ ТОЩИЕ СОЛДАТИКИ ВОКРУГ НЕГО ХОДЯТ...»

— Совершенно уникальная страна есть — с точки зрения диктатуры и вообще: я о Северной Корее, а ее феномен в чем?

— Она от мира отрезана — граница только на севере и на юге, а там же море, не убежишь никуда, ну а если группу людей изолировать, неизбежно культ личности в ней возникает. Отрицательный отбор идет, один диктатор другого сменяет — папа, сынок, внучок... Ох и ряху себе он отгрыз — позорище! Неужто хоть чуть-чуть похудеть не может? Такие тощие солдатики вокруг него ходят...

— ...на рисе да на воде...

— ...а ему ничего! (Улыбается). Постепенное оскотинивание идет, страх людей на жуткие преступления толкает — когда, чтобы выжить, они доносы на всех вокруг пишут. Потому что и на тебя тоже пишут, и тут уж как повезет...

— ...чей донос первым прочитают...

— Да-да, или сегодня вот принесли, а у них выходной день, и уже в понедельник читать будут тот, который наверху в стопке лежит...

— Цивилизованному миру — тем же американцам — угрожать Северная Корея может? Недавно вот они заявили, что их ракеты до Вашингтона долетят...

— Я так не думаю. Люди, конечно, сумасшедшие, но Америка — страна серьезная, любую угрозу принимает так, как положено. У США противоракетная оборона есть, она на новейших крейсерах развернута, которые там...

— ...курсируют...

— ...а территория Северной Кореи маленькая, поэтому траектория движения ракет лишь в одну сторону может быть... Нет, это полное безумие. Ну, да­вай сейчас по Америке мы стрельнем — и что? Сразу же такую отдачу получим...

— Сегодняшний запас прочности России в основном на нефти и газе базируется, тем не менее вовсю уже о сланцевой революции говорят, по Европе и США электромобили бегают, то есть лет через пять-десять бен­зин уже и не нужен, наверное, бу­дет. Мир в результате от этой энергозависимости освободится?

— А он уже освобождается. За­гля­ды­ваем на днях мы с Таней в магазин — большой торговый комплекс, на первом этаже парковка, так для «Теслы» зарядка бесплатная: приезжаешь — и подключаешь. Как говорят, сядем в кару и шоповать поедем (смеется). Я даже не такое на Брайтоне слышал: «Вам сыру наслайсовать или писом возьмете?». Так вот, когда мы шоповать приезжаем, обязательно одна, другая электромашина на зарядке стоит, и платить за бензин не надо — в гараже заряжайся, и все.

— А что в этих условиях нефтяникам Когалыма делать?

— Новую профессию искать. Что было делать извозчикам, когда таксисты появились? Куда ямщики подевались? По­мнишь, у Пушкина: «Только версты полосаты попадаются одне...». В машинисты, наверное, ямщики подались или в стрелочники — кто как. Прогресс очень быстро идет, и я не думаю даже, что лет 10 понадобится — все гораздо быстрее произойдет. Едва лишь Tesla появилась — сразу же реклама электромобилей BMW, Toyota и Honda вышла, потому что как только ты хоть чуть-чуть отстанешь — рынок у тебя из рук вырвут с мясом!

Вот вроде совсем недавно идем мы с Татьяной по тому же торговому комплексу — телевизор стоит, плоский, и вокруг толпа изумленная: везде же ящики, а этот абсолютно плоский!

— Как будто вчера...

— Да, но сегодня ящиков-то уже нигде нет, а еще я помню, как у нашего соседа видеомагнитофон размером со стол был, и вся улица к нему бегала. Потом их повсеместно продавать стали, а затем у нас на улице пункт проката появился: деньги платишь, кассету берешь, посмотрел — возвращаешь, и развернулось это мгновенно...

— ...а потом свернулось...

— ...так же мгновенно! Буквально вчера возле нашего дома люди в этом пункте проката фильмы выбирали — сегодня уже в интернете их смотрят: вот как быстро прогресс идет! Совсем недавно компьютер у меня черно-белый был, и я статью читал — о том, что «мышь» появилась, но это штука опасная. Почему опасная? Потому что, пользуясь ею, человек забывает, какие команды вводить нужно, — он просто на левую или правую кнопки жмет и квалификацию свою теряет, а сейчас без «мыши» как?

— Революция, да?

— Потрясающая!

— Как за последние лет 30 мир быстро вперед рванул!

— Ага, и скорость нарастает!

«В КИТАЕ СЕЙЧАС ОФИЦИАЛЬНО 70 МИЛЛИОНОВ ОТКРЫТЫХ ГОМОСЕКСУАЛИСТОВ»

— Мне кажется, что эту вот конкурентную борьбу, основу прогресса, Россия безнадежно проиграла. Я сейчас наблюдаю, как медленно, но верно американцы давление на нее усиливают: и в технологиях, и в вооружении, и в спорте — да во всем, и это кольцо вокруг России постепенно сжимается. Ты очень часто предсказания делал, причем предсказаниями это не называл, просто мнение свое высказывал, и потом все это сбывалось. Такой вот печальный пророк, а что сегодня о ближайшем будущем России сказать можешь?

— Ближайшее бу­дущее России мрачно, ибо тремя буквами выражается...

— ...я об этом догадывался...

— (Смеется)... и эти три буквы — ТОР: территория опережающего развития. Что это такое? Китайцев при­глашают и землю лет на 40 сдают...

— ...в аренду...

— ...да, и китайцы сюда приезжают...

— ...других китайцев с собой бе­рут...

— ...ага, а дальше вот что. Я с Дальнего Востока родом, связи с хорошими ребятами сохранились, и они мне говорят, что ни один китаец там никогда не умирал (а их там уже десятки, если уже не сотни тысяч). Как такое может быть? Просто — один умирает, а его паспорт другому передают.

— Бессмертный народ!

— Вечный! (Смеется). Это не расизм, но для них, для китайцев, мы все на одно лицо, и для нас они так же — очень трудно европейцам их различить. Ну и еще один момент: преступлений у них нет. О чем это говорит? О том, что они по своим законам живут, у них свои разборки... Да, преступность у них есть, но российские законы им не указ, и если что-то случилось, сами проблему решают. И третий важный момент. У каждой женщины инстинкт произвести потомство имеется — это ее главная на планете Земля роль, предназначение, и вот коротает свой век русская баба в Сибири или на Дальнем Востоке...

— ...все мужики пьют...

— Вокруг алаканы и импотенты, и тут китаец приходит — работящий, непьющий, у них дети появляются: китайские, но рожденные в России, и никуда ты их не денешь — это русские китайцы. Кроме того, русские оттуда бегут, потому что делать там нечего...

— ...мошкара лю­тая...

— Ну, там мое детство прошло: Приморский край, Хасанский район — там все лето дождь, и в конце августа реки из берегов выходят. У нас река Монгугай была — по колено, без притоков, без ничего, сразу в океан впадала, и к концу лета ее разносило так, что ужас! Потом золотая осень идет — чудесная, живописная, а за ней совершенно жуткая зима наступает, холоднейший ветер из Сибири включается, который весь снег в океан сносит. 30-градусный мороз — и нет снега: это не для белого человека, там невозможно, плюс ко всему ничего не растет — картошка, по-моему, какая-то у нас была, но помидоры, яблоки и все остальное не вызревало.

...Мы с тобой, когда встречаемся, о чем друг у друга обычно спрашиваем? «Как дела, как жена, что нового?». У китайцев же традиционно первый вопрос: «А сколько у вас детей?». Счастье семьи количеством детей определяется, и вдруг у них правило вводят: один ребенок в семье — это по всему менталитету миллиардного населения удар! Это страшно их угнетало — во-первых, а во-вторых, девочек они убивали. В Китае сейчас официально 70 миллионов открытых гомосексуалистов...

— ...интересная статистика!..

— ...и тут — Сибирь, где бабы...

— ...бесхозные!..

— ...да! Ну, гомосексуалистам-то они не нужны, но остальным...

— А почему девочек убивали?

— Потому что раз один ребенок, то должен быть мальчик, а девочка зачем?

— Кошмар!

— Таким образом, перебор с мальчиками произошел — их девать некуда, а если китайцы на территорию России переходят, китайское ограничение на них больше не действует — плодись! Рискну предположить, что лет через 10 на той территории никаких русских вообще не останется, да и бурятов, которые в Донбассе воюют, выведут...

— ...на чистую воду...

— ...байкальскую. Путин, кстати, конт­ракт подписал: воду из Байкала Китаю продавать будут, по трубам выкачивать — это, на мой взгляд, преступление!

— Байкал вообще место святое...

— Я там был — это жемчужина уникальная, что-то невероятное! Вода чистая-чис­­­тая — смотришь, а все озеро прозрачное!

«ЧТО-ТО ОТ РОССИИ КАЗАХСТАН ОТОРВЕТ, ЯПОНИЯ И ФИНЛЯНДИЯ СВОЕ ВЕРНУТ НЕПРЕМЕННО... В КЕНИГСБЕРГЕ РУССКИЕ УЖЕ СЕЙЧАС ПРОСЯТСЯ: «В ГЕРМАНИЮ НАС ЗАБЕРИТЕ!»

— То есть в перспективе Россия час­тично Китаем, частично Чечней, наверное, станет...

— Да-да, что-то Казахстан оторвет, Япония и Финляндия свое вернут непременно... В Кенигсберге русские уже сейчас просятся: «В Германию нас заберите, мы немецкий выучим — что там учить? Референдум проведем — и вперед!». Хоть сортиры чистить готовы, лишь бы от России оторваться...

— ...все же лучше, да?

— Недавно защитники природной среды эксперимент в Питере проводили — в унитазы маленькие радиопередатчики бросали, которые пикают, чтобы путь отследить: а куда оно все идет? В Неву, в Финский залив! Никаких очистительных сооружений, все в «чистом» виде — туда, и дамба еще стоит, которая всю эту грязь держит. Тихий ужас, что происходит!

— Символично...

— Самоубийство нации во всех отношениях. Во-первых, чудовищный алкоголизм... Есть же медицинские нормы: мол, этого уровня достигнете — деградация начнется, а Россия в два или в три раза все возможные нормы превысила...

— ...то есть деградация уже началась...

— ...и давно. Горбачев ведь сухой закон не оттого вводил, что такой плохой человек, ему цифры показали — народ спивается, вымирает: потому Михаил Сергеич за свою лысую голову и схватился. Сухой закон нужен был, чтобы нацию спасти.

— 10 июня 1978 года, будучи кадровым разведчиком ГРУ, ты из своей женевской квартиры вместе с женой исчез...

— ...и двумя детьми.

— Жена хорошей была разведчицей?

— Замечательной, и хотя никаких интервью она не дает, я своей Татьяной горжусь — это правда высокий уровень.

— По слухам, она даже лучшей разведчицей, чем ты, была...

— Это не только слухи — я это могу подтвердить.

— Супруга у тебя очень красивая — это не лесть, а констатация факта: ты ее не ревновал никогда?

— Я ревнив, как не знаю кто! — если что-то замечу, спать не могу: как кот, кого-нибудь когтями порвал бы!

— Поводы для ревности жена тебе давала?

— Нет.

— А сама Татьяна ревнивая?

— Это у нее надо спросить, но она на вопросы не отвечает (улыбается). Ну чего ей, такой красавице, ревновать?

— Хотя в Москве тебя принято предателем называть и дважды ты был заочно к расстрелу приговорен, мне приходилось слышать, что когда в Великобритании оказался, Западу ни одного советского резидента не сдал, — это правда?

— Да. Ну вот смотри... Женева — это центр международного шпионажа, наши командировки обычно по три года длились. Три года там отбыть очень трудно, потому что по тросу натянутому идешь — если я слишком активно работаю, меня контрразведка выгоняет, если дурака валяю, наши выгоняют: «Ты же ничего не делаешь!».

— И все же в Женеву попасть хотят, правда?

— Конечно! Три года командировки отбыл — это большим достижением считалось, так вот, в порядке исключения я на четвертый год был оставлен, в порядке особого исключения — на пятый, то есть что-то знал, но ни одного шпионского процесса после моего ухода не было.

— Это твоя принципиальная позиция?

— Да!

— И англичане с этим смирились?

— Ну, не знаю, смирились ли, но заявил им об этом сразу.

— Они между тем давили, чтобы какие-то пароли и явки ты выдал?

— Они со мной очень серьезно беседовали, но я уперся: «Ребята, вы меня можете тут порешить и что угодно, я принципиальный враг советского коммунизма и все, что против коммунизма, сделаю, но друзья мои есть — их я сдавать не буду. Если давить будете, у меня выход имеется — самоубийство, но вам от этого лучше не станет».

— Так и сказал?

— А чего?

— И рука не дрогнула бы?

— Во-первых. «А во-вторых, — уточнил, — вы можете меня пытать, но это как-то просочится, и больше перебегать к вам никто не будет».

— Логично...

— «Поэтому то, что для развала Советского Союза надо, скажу и болевые точки покажу, а персонально — нет», и англичане это приняли. Американцы, мне кажется, не согласились бы: они немного не такие, а эти, видимо, посидели, подумали... Ну, до сих пор я здесь, и все нормально, но, повторюсь, ни одного шпионского процесса по моей вине не было. После меня в Британию резидент КГБ Саша Литвиненко пришел, потому что знал: тут не давят, что хочу, расскажу, но чего не хочу, вырывать из меня не будут — какой-то аристократизм в разведке здесь остался.

«В КНИГАХ СВОИХ  Я УТВЕРЖДАЮ, ЧТО СТАЛИН — ГЕНИАЛЬНЫЙ СТРАТЕГ, А ЧЕРЧИЛЛЬ НИЧЕГО НЕ ПОНЯЛ»

— Классики: Пушкин, Чехов, Толстой — огромными тиражами издаются, но мало кого из современных писателей я могу назвать, чьи книги тиражами в несколько миллионов экземпляров выходили бы. Знаю, что в один только присест «Ледокол» в Москве миллионным тиражом выпустили — после 320-тысячного, сразу же, вдогонку, миллион: страшные цифры!

— (Смеется). Дело в том, что человеку всегда не хватает немного...

— ...но ты на сегодняшний день один из самых издаваемых авторов в мире, а из русскоязычных, пожалуй, самый-са­мый. Мне приходилось разные мнения о твоих книгах слышать, причем некоторые сотрудники КГБ и ГРУ говорили: «Ну да, написано интересно, но это же не без помощи МИ-6 — они Суворову все данные выкладывают, и он просто их излагает». И прав­да, выкладывают?

— Докладываю. Во-первых, книги мои антибританские, и каждый, кто их читал, это понимает. Я в стране свободы слова живу и пишу, как Сталин Черчилля и Руз­вельта обманывал, вокруг носа обводил, поэтому какая британская разведка, зачем ей это нужно? Я ведь утверждаю, что Сталин — гениальный стратег, а Черчилль, который здесь национальным героем является, ничего не понял — это раз.

И второе: вот Владимир Семенович Высоцкий сидит, песни сочиняет, один, а группу людей посади — и ничего у них не получится, иными словами, если какой-то британец сам до этих идей дошел бы, он бы и написал сам...

— ...логично...

— ...и всемирно знаменитым стал бы...

— Ну да, зачем славой...

— ...с каким-то жуликом вроде меня делиться? И третье: всем объемом информации не владея, написать это невозможно. Ну как: мне принесли, я прочитал — и пишу? Нет, это надо ночью проснуться, сердце стучит, моя ненаглядная просит: «Ну, ты же спи, пожалуйста!», а я не могу, меня изнутри разрывает! Без внутреннего вулканического заряда написать такую книгу нельзя, и, наконец, четвертое: знаешь, я не думаю, что какой-то англичанин так хорошо русский язык выучил и пишет на нем, чтобы читателям интересно было...

— Сколько книг на сегод­няш­ний день ты написал?

— 21.

— И на скольких языках они изданы?

— Я 43 насчитал...

— В том числе на украинском, я знаю, недавно «Ледокол» вышел...

— С Украиной мне тяжелее всего: здесь «Ледокол» сразу все на русском прочли, и издатель сказал: «Смотри, я деньги в перевод, в издание вкладываю, но вернуть их вряд ли получится». Пользуясь случаем, хочу издательство «Зеленый пес» поблагодарить, которое перевести и выпустить книгу решилось. Тиражи не миллионные пока, и не сотни тысяч, и даже не десятки, но лиха беда начало. Издают очень хорошо, переводы, насколько я могу судить, качественные — я им успеха желаю.

— Вся твоя жизнь экранизации достойна — киносценарий сделать мысли у тебя не было?

— У меня очень мощный сценарий написан по самой любимой, лучшей моей книге, которая «Контроль» называется, — вот что в жизни мне удалось, так это она. Люди от нее либо в полном восторге, либо вообще ее не принимают, потому что Сталин мудрым правителем там показан. Что, в принципе, действительности соответствует: он злодей, но не дурак, и книга эта — о любви, о девочке, которая Сталину служит, и главная мысль: да, конечно, злодей, но другие злодеи, которых он уничтожил, еще хуже были бы — тот же Троцкий и иже с ним. Эта девочка — она палач, черную работу для диктатуры выполняет, но, с другой стороны, очень хрупкий человек, который любит, и любовь эта неразделенная. Вот если бы кто-то картину по этой книге снял, я тебе точно говорю: все «Оскары» собрал бы!

Я, наверное, какой-то момент удачи нащупал... Эмоции необходимы: книга без них не книга, и эти эмоции должны быть разомкнуты — мы плачем и смеемся. За что я Гоголя, Николая Васильевича, люблю?

— За то, что великий!..

— Величайший! Наш! Украинский! Полтавский! «Вечера на хуторе близ Диканьки» возьми — все с очень-очень смешных вещей начинается, а потом в такой дикий мрак уходит!

— На то он и Гоголь!

— Ну да — недостижимый, но все же для меня ориентир. Есть у меня, короче, в «Контроле» и юмор, и ужасы, расстрелы и так далее — как в жизни бывает, и через все это неразделенная любовь проходит. Мне очень жаль, что никто этот фильм до сих пор не сделал, а ведь сценарий  у меня есть — вот прямо завтра бери и снимай, нет проблем.

«Я В УКРАИНЕ ЖИВУ, ТОЛЬКО КАЖДОЕ УТРО ПОЧЕМУ-ТО В БРИТАНИИ ПРОСЫПАЮСЬ»

— И ты, и твоя жена Татьяна наполовину русские, наполовину украинцы, но в последнее время украинцами себя называете...

— ...это правда...

— ...и я знаю, что любимая ваша песня: «Никогда мы не будем братьями...

— ...ни по родине, ни по матери»...

— Скажи, пожалуйста, Ук­­ра­ину, Киев часто ты вспоминаешь?

— Так уж судьба сложилась, что меня по всей Ук­раине поносило, с востока на запад. В Конотопе я жил, но это очень даже русскоязычный город — там рус­ские школы, по-русски говорят...

— ...але «Конотопська відьма»...

— ...да-да! Потом Киев был, где тоже по-русски говорили, особенно в армей­ской среде, и после этого — чуть ли не самая западная граница, Черновцы: куда уж дальше! В Украине наша дочка Оксаночка родилась, здесь и мои родители, и Танины похоронены...

— Мама твоя недавно совсем умерла...

— 95 лет маме было... Дед и баба мои в Украине похоронены, и у Татьяны тоже, корни наши в Черкассах, Пол­таве...

— Твой брат до сих пор в Черкассах живет...

— ...а брат жены — в Запорожье, так что родина наша — Украина, и никакое это не преувеличение: я в Ук­раине живу, только каждое утро почему-то в Британии про­сыпаюсь. Ну, русскоязычный, но я же, наверное, не один такой.

— Какая картинка перед гла­зами у тебя возникает, когда слово «Киев» слы­шишь?

— Ой, Киев!.. Вообще-то, это киевская гарнизонная гауптвахта (смеется).

— В крепости «Косой капонир», да?

— Да-да, правда, сейчас ее куда-то перенесли... Нас туда — «губарей» — в закрытых машинах возили... Начальником гауптвахты капитан Мартьянов был, в «Рассказах освободителя» я его описал и по имени назвал, а замом у него — младший лейтенант Киричек, и вот сын капитана Мартьянова меня нашел. Он тоже офицером стал, на Майдане стоял — правильный парень, а сестра его за политику в советской тюрьме сидела, и вот он вспоминал, как впервые книжку мою в армии увидел, — ему сказали: «Смотри, там про твоего папу!». С отцом отношения у сына натянутые были, потому что тот зверь, но, как оказалось, очень образованный зверь, хотя мы-то этого не ощущали, мы от капитана слышали: «Ориентир — береза!». Мне, кстати, многие, кто на гауптвахте сидел, пишут: «Как ты все это запомнил? Записывал?». Я отвечаю: «Кто это прошел...

— ...тот не забудет»...

— (Смеется). Да, «кто не был — тот будет...

— ...кто был, не забудет»...

— Точно! — и вот сын капитана Мартьянова вспоминал, как папе мою книжку подсунул. Тот в кресло уселся, торшер включил, очки надел, тапочки, семья затихла... Читает, читает, потом хмуриться начинает, затем вскакивает, матом орет — и эту книжку в угол швыряет! В общем, с сыном своим два года потом не разговаривал (смеется). Пользуясь случаем, привет ему — этому сыну — передаю. У меня папа тоже суровым был — моя жена знает и подтвердить может, поэтому всем сыновьям, которые выросли правильно, скажу: ребята, с нами Украина не пропадет.

«Я ПЕРВЫЙ ИЗ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ВЫШЕЛ, А УКРАИНА ЗА МНОЙ»

— Хочешь ли ты сегодня в Украину приехать?

— Конечно, это же моя Родина, край моих предков! Зачем даже вопрос такой задаешь?

— Сесть в самолет и прилететь что-то мешает?

— Многое. Во-первых, Россия меня не любит, а не мне тебе рассказывать, насколько спецслужбы Украины агентурой ее переполнены, и это не мои фантазии — все видели, какие большие начальники в Москву побежали. Во-вторых, когда Советский Союз рухнул, я к руководству Украины с письмом обратился: расскажите, мол, в чем перед вами мои грехи. Перед СССР я виновен, как дьявол, и не только это признаю — горжусь. К распаду его руку я приложил — немножко, но сложа руки я не сидел.

— Ты же мне как-то сказал: «Я первый из Советского Союза вышел, а Украина за мной»...

— А разве не так? Чистая правда! Так вот, Таня не даст соврать: я с послом украинским связался, посол к нам приезжал, я его в Бристоле встречал. Закончилось это ничем: дескать, вот мы сейчас в Москву обратимся, к старшему брату, и разрешения спросим, а Россию в качестве старшего брата я никогда не рассматривал. Если Киев — мать городов русских, то, извините, кто тут старший брат? — это же смешно! Ой, недавно в интернете картину Шишкина «Утро в сосновом бору» увидел и под ней подпись: «Москва, Х век» (смеется). Ну действительно, что там еще могло быть-то?

Словом, послу я ответил: «Нет, ребята, если у большого брата спрашивать, тогда не надо». Несколько раз я приехать пытался, но энтузиазма у украинских правителей мои попытки не вызывали. Последняя уже после этой революции была — имен называть не хочу, но ответили мне, что нежелательно, а я все-таки в дипломатии работал и знаю, что «гарантировать вашу безопасность не можем» означает... Это все равно что «ты по нашей улице, конечно, ходи, но у нас тут кирпичи иногда на голову падают», и это не то чтобы оскорбительно — обидеть меня трудно, — но если нежелательно, я подожду. Я жду давно и верю, что ког­да-нибудь Украина станет страной, где...

— ...спрашивать совета у старшего брата не будут...

— Именно так! (Улыбается).

— Виктор, я очень благодарен тебе за интервью. Легендарный разведчик, выдающийся писатель...

— ...выдающийся? Таня (к жене обращается), ты записывай...

— Да, я абсолютно за это слово отвечаю, а еще большой друг и патриот Ук­раины... И у тебя, и у меня пионерское детство когда-то было, и тебе, и мне го­ворили: «Как повяжут галстук...

— ...береги его...

— ...(вместе) он ведь с нашим знаменем цвета одного!»... Я знаю, что у те­бя не только значок с трезубом есть — во внутреннем боковом кармане ты галстук цвета украинского флага носишь...

— (Вынимает галстук). Да, вот он.

— В таком случае я предлагаю торжественно его повязать...

— (Завязывает). Зеркала нет, но вроде бы правильно...