Нынешним летом любимец публики и власть предержащих, король сатиры и юмора Геннадий Хазанов мог с помпой отпраздновать 40-летие своего пребывания на эстраде, однако традиционного турне с букетно-банкетными славословиями, обильными возлияниями и зашкаливающими гонорарами в графике артиста нет и, увы, не предвидится. Даже Союз юмористов на своем сайте вывесил под его фамилией объявление, что организацией концертов Г. Хазанова временно (!) не занимается. Знакомая формулировка: так когда-то, старательно высмеиваемые советскими сатириками киоскеры и приемщики химчисток, оставив на рабочем месте записку «Ушла на 15 минут», растворялись в тумане...

Геннадий Викторович отсутствует на эстраде добрый десяток лет, и хотя именно она когда-то дала ему популярность, доступ в высшие сферы и кабинет худрука Театра эстрады на Берсеневской набережной, в 50 лет артист изменил ей, как старой, изрядно надоевшей жене, с молодой и прекрасной музой кино и драмы (новая пассия, дескать, больше соответствует возросшим духовным потребностям и по-прежнему высокой творческой потенции).

Сегодня он винит ту, с которой бок о бок прожил столько лет, во множестве грехов: в жлобстве, чрезмерной меркантильности и даже в том, что «до того, как шутка стала его профессией, жизнь была гораздо веселее».

Впрочем, с самого начала Геннадий Хазанов заключил брак с эстрадой не по любви, а по расчету... Три года он безуспешно пытался поступить в Школу-студию МХАТа, в «Щуку» и «Щепку», но не проходил даже первого тура. Может, так и погиб бы его талант несравненного рассказчика и пародиста, если бы затесавшийся на один из просмотров абитуры Александр Ширвиндт, сжалившись, не посоветовал Геннадию поступать в эстрадно-цирковое училище.

Теперь он выходит на сцену не в коротких брючках, кургузом пиджаке и с бровками домиком, как в бытность студентом кАлинарного техникума, а в треуголке Наполеона (спектакль Трушкина «Морковка для императора» был поставлен к его 60-летию). Какой юморист? Берите выше: народный артист России, обладатель Государственной премии, художественный руководитель Театра эстрады...

Кстати, секрет своего взлета Хазанов не скрывает. «Я — человек, который никогда не поддакивал президенту: если президент говорит «нет!», я тоже говорю «нет!», — заявил юморист во время вручения ему второго ордена «За заслуги перед Отечеством». Это по молодости он позволял себе шутки, после которых его изгоняли со столичной сцены, убирали с афиш, а спектакли запрещали, это в то время он мог объявить бойкот Центральному телевидению за тенденциозное освещение событий в Вильнюсе и Риге. Зато теперь научился прикусывать язык, когда хочется сострить о стране, «которая с 17-го года живет без царя в голове, с 53-го — без Сталина, а с 91-го — с царем без головы»...

Конечно, не всем такое преображение нравится: с Хазановым расплевались коллеги по разговорному жанру, от него отвернулась интеллигенция, и даже чиновники вставили свои пять копеек. Бывший министр культуры и бывший же родственник Евгений Сидоров (дочь Геннадия Викторовича была замужем за его сыном) не удержался и в своей книге попрекнул юмориста: мол, не туда норовит поцеловать власть. Впрочем, Хазанов в долгу не остался и живо напомнил экс-свояку, как пробивал ему в собственность государственную дачу по остаточной стоимости...

«Сначала мне хотелось, чтобы люди в зрительном зале смеялись, потом — чтобы смеялись и плакали, затем — чтобы только плакали», — объясняет свое нынешнее кредо Хазанов, правда, публика-дура что-то не рвется лить слезы: может, все уже выплакала? Она, которая на ура принимала слабого, беззащитного, смешного в своей наивности и понятного «маленького человека», без зазрения совести освистывала государева мужа с неотразимым взглядом фотографа Марата и голосом попугая Кеши.

...Недавно в богемных кругах прошел слух: худрук Театра эстрады Хазанов собственноручно подписал приказ об увольнении из вверенного ему учреждения популярного артиста Хазанова. Правда, к единому мнению тусовка пока еще не пришла: считать этот символический акт точкой в карьере Геннадия Викторовича или лишь многоточием?

«Райкин помог мне самим фактом своего существования»

— Спасибо, Геннадий Викторович, за то, что приняли у себя «дома» — в замечательном, с давними традициями Театре эстрады, где вы много лет художественный руководитель...

— Уже 12...

— Когда-то, я слышал, совсем юным, вы попали на выступление легендарного Аркадия Райкина, голосом Николая Озерова попросив оставить на ваше имя билет в кассе — это правда или красивая легенда?

Геночка Хазанов, 1946 год

— Нет, было такое (смеется) — я тогда на заводе работал.

— Как странно звучит: «на заводе», — из ваших-то уст...

— Да? Почему? Вот если бы я признал, что устроился дворником... Тогда словосочетание «еврей-дворник» и впрямь казалось противоестественным, а на заводе я был наладчиком в электрическом цехе, хотя мог числиться кем угодно, потому что толку от меня (хотел сказать уже: «Было мало», но потом одумался!) вообще никакого не было. Тем не менее как-то меня терпели, и чтобы доказать свою необходимость, я решил помочь кому-то из наших попасть на спектакль Ленинградского театра миниатюр. Гастроли его шли здесь, в Театре эстрады...

— Как символично!

— Очень... Наивно полагая, что Озеров должен был обратиться именно в кассу, я туда позвонил — мне невдомек было, что знаменитый спортивный комментатор запросто мог набрать номер директора или главного администратора. Кассир была явно обескуражена (или обескуражен? — запамятовал, но полагаю, что это была женщина) тем, что ей непосредственно звонит сам (!) Озеров. Думаю, это и решило исход операции: два заветных билета я получил, гордо отдал...

— Вы помните, что примерно сказали?

— Нет, но думаю, это было довольно смешно. Каков в быту Николай Николаевич, я узнал уже позже, и хотя у него и сам способ жизни был репортажный, все-таки в повседневных делах — другой накал, другая энергия. У болельщиков замирало сердце, когда он произносил (продолжает голосом Озерова): «Говорит и показывает Стокгольм!», но невозможно с таким же посылом обращаться к кассиру Театра эстрады (голосом Озерова): «Дайте, пожалуйста, на 18 декабря два билета на Ленинградский театр миниатюр!». Фокус в том, что другого Озерова кассир не признала бы — только такого.

— Кассир Сидоров, Сидоров-кассир... Известных людей трудно копировать или это вопрос техники?

— Не знаю... Когда-то пародировал в охотку, но давно такими вещами не занимаюсь, а вообще-то, это было не очень сложно.

— Именно вы, приняв эстафетную палочку от Аркадия Райкина, стали в Советском Союзе королем смеха, и помню даже, как на юбилее Райкина (он уже был совсем плох!) вы поцеловали ему руку... Этот кадр почему-то врезался в память...

— Что интересно, тот вечер, посвященный 75-летию Аркадия Исааковича, тоже проходил здесь, в Театре эстрады. Великий артист действительно выглядел уже очень слабым и нездоровым — это было за год до его ухода.

— Что за общение было у вас с Райкиным? Он вам содействовал, помогал?

— В первую очередь, Аркадий Исаакович помог мне самим фактом своего существования и творчества. Даже когда я репетирую что-то в театральном спектакле и мне нужно сбросить напряжение, начинаю произносить текст роли в его манере, причем делаю так не для того, чтобы потом выйти с этим на сцену, — он неким камертоном для меня служит.

Райкин был удивительный артист, уникальный, и очень вовремя он ушел. Интуиция ему подсказала: все, что он мог, сделал — дальше начиналась другая жизнь другой страны. Мне трудно себе представить, как этот могучий художник вписался бы в сегодняшний день: думаю, он был насмерть прикован к своему времени, и это естественно, закономерно.

— Далеко не худший вариант...

— Что вы — о такой насыщенной, яркой жизни можно только мечтать. Не зря же о нем когда-то сказали: «Паганини эстрады» — так, пожалуй, и есть.

«Раневская однажды сказала: «Я такая старая, что помню порядочных людей»...

— Когда-то страна Советов полюбила вас как студента кАлинарного техникума — трогательного неудачника и недотепу. Образ, из которого трудно выйти...

— ...еще как трудно!..

— ...и благодаря которому вас везде, наверняка, встречали: «А-а-а, кАлинарный техникум», в конце концов стал для вас, на мой взгляд, ярмом и очень вас тяготил...

— Чистая правда, хотя здесь, как у всякой медали, две стороны. Одна радостная: она принесла популярность и, я бы даже сказал (хотя и нехорошо так о себе говорить, но без ложного кокетства), своего рода славу. Другая сторона этой медали чревата большой опасностью превратиться в маску, пойти за требованием, пусть даже абсолютно искренним, зрителей...

«Довольно рано я понял, что чем-то хуже всех остальных, что евреи — это неполноценные люди. Так объяснили мне во дворе...»

— Вам это в результате не опротивело, не надоело?

— Разные были периоды, но в какой-то момент мне хватило ума не кидать в этот огород камни, хотя часто хотелось. Понимаете, толпа с легкостью необыкновенной поднимает тебя наверх и...

— ...еще легче потом опускает...

— ...и без малейших сожалений убирает руки: это касается всех, кто из своего успеха делает фетиш. Знаете, если творчество не сопряжено с поиском, с риском, с поражениями и парением, не будет ни открытий, ни движения, а впереди только постепенное омертвение тканей — это неизбежно.

У Пастернака в стихотворении «Быть знаменитым некрасиво» последняя строчка гласит, что главное «быть живым, живым и только, живым и только до конца» — вот то единственное, что поднимает человека (как это иногда ни мучительно). Все остальное — клонирование, разменивание своей профессии на деньги, на мишуру, которая опять же превращается в звонкую монету, а самое главное, что шелест купюр потом оборачивается таким пустозвонством... Без денег плохо...

— ...согласен...

— ...Очень плохо, и было бы кокетством и фальшью утверждать, что они не важны. Крайне важны!

— С другой стороны, деньги, мне кажется, оборачиваются пустозвонством для людей мелких, пустых, а для нормальных — не исключено, что и чем-то толковым...

— Конечно, хотя, когда они становятся идеологией, возникает большая опасность... Мы сейчас как раз в том периоде, когда торжествует капитализм...

— ...с российским лицом...

— Ну да, в том виде, в котором существует на всем постсоветском пространстве — насчет человеческого лица он не очень пока преуспел...

— По-моему, в отличие от нынешних молодых юмористов, которые пытаются смешить публику (далеко не у всех это, правда, выходит), вам все-таки повезло, потому что у вас был удивительный круг общения. Я уже не говорю о Райкине, но вы же еще у Утесова в Государственном эстрадном оркестре служили, а Леонид Осипович — это такая глыба!..

— К Утесову я пришел после окончания Училища циркового и эстрадного искусства, когда никуда на работу не брали. Дело в том, что на последнем курсе меня пригласили вести сольник одной певицы, и я, что называется, «натягивал метраж» между песнями, давая ей возможность чуть отдохнуть. За исполнение «нелитованного», то есть не прошедшего цензуру и не заверенного круглой печатью материала, я как «антисоветский элемент» был выслан с гастролей, а руководитель Росконцерта написал на имя директора училища письмо о том, что меня не примут ни в одну из подведомственных ему организаций, в связи с чем потребовал отчислить. Копию он отправил в отдел учебных заведений Министерства культуры.

После этого меня «прорабатывали», на полгода лишили стипендии, но диплом получить все же позволили, а вот Утесов, несмотря на все «рекомендации» идеологического отдела, меня взял. Мне вообще в этом плане везло... Вспомнилась фраза Фаины Георгиевны Раневской — однажды она сказала: «Я такая старая, что помню порядочных людей», так вы знаете...

С легендарными Львом Яшиным и Николаем Озеровым. Свой талант юмориста Геннадий Хазанов впервые попробовал на публике, попросив голосом Озерова в кассе Московского театра эстрады два билета на спектакль Ленинградского театра миниатюр. 1990 год

— ...я тоже их помню...

— Да, жизнь столкнула меня с личностями выдающимися, преуспевшими в самых разных сферах и областях...

— ...от театра наверняка до футбола...

— Помимо Райкина и Утесова, это были Лев Яшин, Валерий Васильевич Лобановский, Александр Гомельский, Михаил Ботвинник, Мстислав Леопольдович Ростропович — великое множество знаковых фигур нашей эпохи. Действительно, повезло мне невероятно — это самая большая награда за всю жизнь.

— Это правда, что Утесов был у вас на свадьбе свидетелем...

— Правда. С моей стороны...

— Как такое чудо могло произойти?

— Я, как уже говорил, работал в его оркестре, и мне ужасно хотелось, чтобы бракосочетание приобрело какое-то значимое, весомое выражение...

— ...и он, народный артист Советского Союза при всех регалиях, великий, всенародно любимый, отправился в загс?

— Представьте себе. Женщина, которая нас со Златой регистрировала, когда увидела Утесова, забыла о молодоженах и, восторженно глядя на него, провозгласила: «Сегодня вы вступаете в брак! Мы желаем вам счастья!». Потом, закончив свой монолог, бросилась к нему: «Вы так давно у нас не были». Обалдевший Утесов возразил: «Я вообще у вас никогда не был»... Леонид Осипович был очень живым человеком. Непростым, конечно...

— ...как все люди такого уровня...

— ...и необычайно мудрым. Вообще, должен сказать, что по этому качеству Утесов опережал Райкина. Он был и постарше...

— ...и что-то такое, видимо, знал...

— Ну а чего не знал, то чувствовал.

«Лично с товарищем Крупским знаком не был»

— Вас, знаю, очень любили доблестные советские органы внутренних дел, и на моей памяти ни один концерт ко Дню милиции — а это было едва ли не лучшее в СССР мероприятие! — без вашего участия не обходился. Разве что в год, когда скончался Брежнев, и в связи с трауром все отменили...

— Я тогда дома сидел, ждал машину, чтобы в концертный зал «Россия» поехать, но ее почему-то не было. Думаю: «В чем же дело? За сутки до этого состоялась генеральная репетиция, все было в порядке, и если меня сняли с программы, то неожиданно как-то. Почему же автомобиль не пришел? Может, в дороге заглох?». Теряясь в догадках, я позвонил приятелю, очень близкому к партийной верхушке.

Когда-то Хазанов говорил во весь голос, и вся страна, затаив дыхание, ему внимала. Потом страна развалилась, и Геннадий Викторович тоже как-то притих

— Вот так, да?

— Он был женат на дочери члена Политбюро... Я спросил: «Ты не знаешь, что сегодня с Днем милиции?». Ответил он странно: «День милиции есть, но концерта не будет». — «Почему?» — удивился я, однако вдаваться в подробности приятель не стал: «Смотри телевидение»...

— «Говорит и показывает Москва!»...

— Да-да, но в программе «Время» в тот вечер абсолютно ничего не сказали. Я только обратил внимание, что министр внутренних дел Николай Анисимович Щелоков в своей речи ни разу...

— ...не вознес до небес...

— ...не упомянул Леонида Ильича Брежнева — это совершенно меня обескуражило. Мысль мелькнула: «Ну что же могло произойти — сняли его, что ли?», а уже на следующее утро сообщили, что...

— ...сняли, причем навсегда...

— Как тогда говорили: «Если по радио звучит симфоническая музыка, значит, у нас в стране минус один»...

— Времена Брежнева вы застали, ну а живьем его видели?

— Конечно.

— Какое впечатление он на вас произвел?

— Ну, я все-таки лицезрел Леонида Ильича, уже когда он был...

— ...на склоне лет...

«Жизнь простого человека коротка, и он не желает никаких потрясений»

— ...да, в последней части своей жизни, но знаю, что он с симпатией относился к тому, что я на эстраде делал. Во всяком случае, на концерт, посвященный его 70-летию, я попал по просьбе его семьи.

— Непосредственно с Генеральным секретарем не общались?

— Вот так, чтобы лично с лично Леонидом Ильичом, — нет...

— А безналично?

— (Смеется). Как в том анекдоте: лично с товарищем Крупским знаком не был...

— Вы как-то признались: «О том, что я еврей, узнал от своей соседки» — как это происходило?

— Точно уже не помню, от соседки или от кого-то из сверстников...

— ...то есть, похоже, источники были разные...

— Да уж, источников было достаточно. Довольно рано я понял, что чем-то хуже всех остальных, что евреи — это неполноценные люди. Так объясняли мне во дворе...

— ...доступным, видимо, языком...

— ...к тому же соседка моя евреев не очень жаловала. Больше она не любила только клопов.

— Имя-отчество ее помните?

— По паспорту она была Аграфена Николаевна, всем представлялась как Агриппина Николаевна, в миру ее звали Галина Николаевна, ну а мы (и я в том числе) называли ее тетей Груней. Когда в живых ее уже не было, я узнал, что в 38-м году тетя Груня написала на первого мужа моей мамы донос, на основании которого он был арестован и расстрелян.

«Я понимал, что на Добрыню Никитича или на Илью Муромца не тяну, и в графе «Национальность» указал: «Осетин»

— Со временем, когда в стране начались перемены, вам дело его почитать дали?

— Оно уместилось на одном бумажном листе: с одной стороны — донос, со второй — приговор и штамп «расстрелян», все! Спустя 19 лет казненного посмертно реабилитировали, после чего маме выплатили двухмесячный оклад — вот цена человеческой жизни. На том (грустно) все было закончено. Судьба, в общем, изломанная, но семью нашу не тронули, поскольку моя бабушка была старой (с октября 1917 года) коммунисткой, соратницей Крупской.

— На самом деле?

— Да, работала в комиссариате просвещения, хотя карающую руку органов это вряд ли остановило бы. Думаю, жизнь нашей семьи просто никому не понадобилась, поэтому мы под жернова не попали. Проскочили, хотя спокойно могли быть уничтожены.

— Помню, в начале 90-х по телевидению объявили, что Геннадий Хазанов стал гражданином Израиля, и, насколько я знаю, даже Ельцин при очередной встрече с вами спросил: зачем это вам нужно?

— Точно, спросил (кстати, Горбачев тоже выражал недоумение). Я ответил Борису Николаевичу: это настолько полноценный паспорт, что с ним можно ездить по миру без виз.

— Поверил?

— Он вызвал занимавшего тогда пост министра иностранных дел Козырева и сказал ему (копирует Ельцина): «Надо, чтобы и у нас так же было». Ему почему-то казалось, что проблема вся в Козыреве, в том, что он плохо старается.

— Была, значит, вероятность, что кремлевская верхушка тоже на израильское гражданство может польститься?

— Ну вы же знаете: какая-то часть людей в России настаивала, что Ельцин просто обязан получить паспорт гражданина Израиля, потому что, как они говорили, его настоящая фамилия — Эльцин. Какие-то небылицы и про Лужкова рассказывали: строили догадки о том, какая у него подлинная фамилия. Бред, в общем, какой-то, но что делать?

Студент «кАлинарного техникума» принес начинающему артисту разговорного жанра всесоюзную известность

— Говорят, по причине своего еврейского происхождения вы были настолько несчастны, что однажды даже написали в графе «Национальность»: «Осетин»...

— По поводу несчастья трудно определенно ответить, но если, заполняя учетную карточку члена ВЛКСМ, 13-летний мальчик указывает, что он осетин, значит, причина на то есть — что-то мешает ему чувствовать себя равным и равноценным...

— Почему именно осетин?

— Видите ли, я, может, и не совсем нормальный, но сообразить, что у меня не очень славянская внешность, ума все-таки хватало. Я понимал, что на Добрыню Никитича или на Илью Муромца не тяну...

— ...что уж об Алеше Поповиче говорить!..

— ...да, а у нас в классе мальчик один учился, по национальности осетин. Я подумал: а что мне мешает им быть?

— Типа: где один осетин, там и второму место найдется...

— Если бы я тогда представлял, как все потом обернется, кем-то другим, может быть, записался бы.

— Отца своего вы не знали, и мама никогда с вами о нем не говорила, тем не менее вы все-таки попытались его разыскать и вышли на след. Как это происходило?

— (Вздыхает). Сперва я пошел в Мосгорсправку.

— Сколько лет вам уже было?

— Я был совсем маленьким. Совсем... (Пауза). Мне дали адрес, но я не поехал, не смог — испугался. Думаю, желание ребенка узнать что-нибудь о своем родителе понятно — гораздо пронзительнее другое. Несколько лет назад мне рассказали, что с 75-го по 82-й год я жил с отцом в одном доме, в одном подъезде: он неоднократно проходил мимо меня и мимо моей дочери, поднимался с нами в одном лифте...

— ...зная, что вы его сын?

— Конечно, и ни словом, ни взглядом себя не выдал. Поймите, ничего плохого сказать не хочу, но...

— Живя по соседству, вы даже не захотели с ним встретиться?

— В том-то и дело, что когда я об этом узнал, в живых его уже не было.

— Может, у него есть еще дети — ваши сводные братья и сестры: вам разве не интересно это узнать?

— Мне все сообщили... Братья, вернее, один из них до сих пор живет в том же доме на Якиманке, недалеко отсюда...

— И вы к нему не пошли?

— Нет, хотя в сериал под названием «Жил-был я», который обо мне Парфенов снимал, предлагал вставить сюжет.

Хорошо бы, сказал, отправиться в ту квартиру с камерой, заранее не предупреждая жильцов, отснять, что они позволят, и рассказать в сериале эту историю, но... Леня испугался...

— Почему?

— Струхнул, потому что такой экспромт, с его точки зрения, мог порвать стебовую фактуру фильма. Лично мне кажется это ошибкой, но что уже рассуждать? Леня не захотел, и настаивать я не стал, но если бы сам был режиссером, обязательно бы это сделал.

— Что же, простите, мешает вам сегодня вечером или завтра с утра поехать на Якиманку и познакомиться со своим братом?

— Ничего не мешает — просто теперь не понимаю, зачем.

— Как же — родная кровь!

— Уже нет желания... Было когда-то и... перегорело...

— Может, еще появится?

— Кто знает?

«Зрители кричали: «Уходи!», и я испугался, что сердце не выдержит»

— Однажды вы о себе сказали: «Я выпал из гнезда и ушел в лес», имея в виду свой неожиданный для многих разрыв с эстрадой. Я, например, не понимаю, как такой потрясающий артист (это не комплимент, не дань вежливости, а констатация факта!) в расцвете сил, таланта, возраста мог на это решиться — взять и уйти. Что послужило причиной?

— Их много. Первая — ощущение закончившейся для меня в этом жанре дороги, которое очень точно совпало с распадом Союза Советских Социалистических Республик. Ушли в мир иной или исчезли из моей жизни те, кто для меня писал (либо существенно постарели и израсходовали, с моей точки зрения, потенциал), а потом, этот жанр, хотите вы того или нет, все-таки держался на фундаменте протеста, оппозиции официальной идеологии и разным ее проявлениям. Когда все это рухнуло, остались ценности вечные, но они, как ни парадоксально, по-настоящему никогда до эстрады не доходили (а если и доходили, то крайне редко!). Это очень социалогизированный, вернее, социальный, жанр, а с определенного момента хочется заниматься человеческой судьбой вне социума...

«Кто сказал: «Попка-дурак»? Нет, я не дурак... Я полный кретин! Знаете, почему? Потому что разговаривать умею...»

— ...не тещу обсуждать и клеймить...

— Вот именно, а то просто неинтересно становится. Вопрос ведь не сводится к демонстрации профессиональных навыков: мне все-таки хотелось их на что-то более весомое положить. Это не значит, что меня потянуло в Шекспира или, предположим, в Шиллера, но теперь я играю драматургию: во-первых, современную, во-вторых, западную — и сегодня не представляю собой никого, кроме самого себя. У меня на этот счет сложилась теория, которая, кстати, объясняет, почему закатилась звезда безусловно очень талантливого Романа Карцева...

— Исчезла аудитория?

— Причина не только в том, что уже нет Жванецкого (в прежнем, авторском качестве) и нет Вити Ильченко — царствие ему небесное!.. Я когда-то сказал Роману очень грустную фразу: «Твои зрители: а — умерли и б — эмигрировали», но самое главное, что Одесса сегодня — не составная часть России и Карцев (не как живой человек, а как некий символ, образ) никого нынче не представляет. Он всегда был певцом еврейского местечка...

— ...а сегодня чужероден?

— Абсолютно, абсолютно! Так же в свое время мощнейший удар по тому, чем занимался Райкин, нанес, как это ни странно, Высоцкий. Появился другой звук — голос хриплого, раненного, полуистерзанного человека.

— Тоже протестный, но другой...

— Да, точно. Не глянцевый, в отличие от райкинского, отретушированного... Высоцкий в этом смысле пошел дальше, что естественно: он был моложе. Вообще, это другое поколение...

— ...не битое, как тот же Райкин...

— ...а главное, что потребности изменились, — он продукт иного времени. Все-таки Райкин родился в 11-м году, а Высоцкий — в 38-м, это большая разница, и когда я сложил все осколки в мозаику, мне стало просто неинтересно заниматься эстрадой. Задача вроде бы и благородная — смешить людей, но каким способом? Над чем они будут хохотать и не граничит ли желание артиста слышать заливистый смех в зале с рабской зависимостью от жаждущей веселья толпы?

«Задача вроде бы и благородная — смешить людей, но каким способом?»

— Вы вот упомянули толпу... Трудно представить, что та же публика, которая так любила артиста Хазанова, несколько раз в прямом смысле слова сгоняла его со сцены. Люди, насколько я знаю, топали ногами, засвистывали вас, захлопывали...

— Да, и это тоже сыграло в моем решении роль, но зрители не виноваты.

— Как это происходило?

— Ну как? Им не нравилось, они кричали мне: «Уходи!»...

— Можно ж разрыв сердца так получить...

— Можно (вздыхает), можно! Наверное, я испугался, что сердце не выдержит, а главное — зачем? Боюсь показаться закоренелым скептиком, но, на мой взгляд, та демократия, о которой сейчас много говорят в Украине, тоже проходит стадию молочно-восковой спелости — причем в ярко выраженной форме.

— ...и потом все закончится так, как в России, — вы это хотите сказать?

— Это. Обязательно! Когда-нибудь... Конкретных сроков не назову, но где-то я прочитал высказывание одного жившего в прошлом веке немца, так он предупредил, что неудавшийся социализм всегда приводит к фашизму. Та модель, которая некоторое время была в Германии...

— ...породила в конечном итоге Гитлера...

— Ну, вы же в курсе: на выборах Национал-социалистическую рабочую партию легитимно избрали в рейхстаг, и Гитлер абсолютно законно, демократично получил пост канцлера.

— К чему это вы ведете? Вам не страшно сейчас от таких мыслей и ассоциаций?

— Мне — нет: я всегда говорил, что России предстоит пройти авторитарный период, иначе не будет ничего, кроме хаоса. Нельзя 70 лет двигаться по тоталитарной колее, а потом в один прекрасный день все отбросить и оказаться в другой системе координат — а люди-то из какого времени?

— Ну хорошо, а если в результате периода, который предстоит, как вы считаете, России пройти, снова появятся такие листочки, как на первого мужа вашей матери, и снова начнут расстреливать — что тогда?

— Значит, общество и государство двинулось еще раз...

— ...туда, где уже было, потому что первого опыта показалось мало?

— И все-таки это движение по спирали. Все, что мы наблюдаем в последние годы у нас в России, происходит совсем неспроста: рабская психология, засевшая внутри тех, кто населяет постсоветское пространство, имеет многовековые корни.

Геннадий Хазанов — Дмитрию Гордону: «Толпа с легкостью необыкновенной поднимает тебя наверх и без малейших сожалений убирает руки»

— Генетика?

— Да, и в ней проявляется страх людей, которые боятся вернуться в начало 90-х годов, в абсолютный хаос. Жизнь простого человека (или, как принято говорить, обывателя) коротка...

— ...и хочет он не так уж и много...

— А самое главное — не желает никаких потрясений. Раньше затертая фраза, которую мы слышали от наших родителей, бабушек: «Лишь бы не было войны», — вызывала у нас жуткое раздражение (что вы с вашей войной пристали?), но когда взрывы, бомбы и перестрелки вдруг стали реальностью, люди испугались: они не знают, что с ними будет завтра... Мне можно возразить: а в 37-м знали? Нет! Могли ли представить те, кто заселил этот Дом на Набережной, где мы с вами беседуем (Театр эстрады расположен в этом печально известном здании. — Д. Г.), что ждет их, делавших революцию? Здесь чуть ли не каждая вторая квартира крестом помечена: из нее забирали людей. Гидра революции всегда пожирает своих детей!

Возьмем, например, историю нынешнего премьера (а до недавнего времени президента) Российской Федерации — далеко не всем она нравится. «Это же безобразие, — некоторые говорят, — культ личности! До чего с «Единой Россией» дошли — это уже носит какой-то абсурдный характер»...

— ...да и ткачихи на трибуне единороссовских съездов выглядят просто ужасно...

— Все так, и уже кричат истерически: «Нет демократии! Нет того, этого», а мне 1 января 2000 года, через несколько часов после того, как Путин стал исполняющим обязанности Президента, позвонила женщина, обладающая даром предвидения, ясновидящая, и сказала: «Он пришел на 15 лет — передайте всем своим друзьям, чтобы они успокоились». Я спросил: «Откуда вы знаете?». Она хмыкнула: «У меня сведения не из Центрального разведывательного управления — из космоса».

Судьба России, по словам этой ясновидящей, провести ближайшие полтора десятилетия с этим человеком во главе, и как все обставлено, меня, ей-Богу, не интересует, потому что, если это задано на небесах, значит, так будет. Ну какая разница, называется он так или эдак, президент он или премьер, — мне сказали: на 15 лет, и либо ты веришь этому, либо нет. Причин не доверять женщине, которую знаю лет 20, у меня нет, поэтому и спокоен.

"Проклятым советским прошлым я изуродован"

- Уйдя с эстрады, вы стали играть (причем замечательно!) в кино и в театральных спектаклях, возглавили, в конце концов, Театр эстрады, а тем временем ваши коллеги (зачастую намного менее талантливые) ездят по огромной бывшей советской стране и за границу (туда, где есть русскоязычные зрители), берут за концерт от 10-ти до 100 тысяч евро...

-...угу...

-...и очень хорошо себя чувствуют. Вас не терзают сомнения: да что же, черт побери, я наделал?!

- Если бы я мог жить так, как они, наверное, жил бы...

- А что же мешает?

- Да не могу! Даже не знаю, как объяснить... С таким же успехом можно сказать женщине: "Если отправитесь на панель, зарабатывать будете гораздо больше. Вы красивы, молоды, у вас будет востребованность - вам не противно, что занимаетесь чем-то другим?"... Вспомнил сейчас, как сказала одна старая еврейка во время ужина в Америке: "Проституция - это уникальный бизнес, второго такого нет: человек продает то, что у него есть, и после продажи это у него остается". Мы не можем упрекнуть женщину: "Что же ты не идешь в проститутки - выгоднее же?!" - она резонно ответит: "Ну не могу я"...

Когда я представлю себе, что выступить нужно не в разовом порядке у своих друзей или знакомых, а за деньги из кожи вон лезть перед теми, кто тебя заказал к суши, к сашими, к лобстерам и так далее - мне становится не по себе. Ну что делать - так уж воспитан, просто изуродован проклятым советским прошлым. Когда выхожу на сцену, я, как последний недоумок, требую внимания, и считаю, что люди, сидящие в зале, за тем и пришли. Наверное, это высокомерие, гордыня...

-...а может, знание себе цены?

- Судить не берусь, просто приведу вам конкретный пример, без фамилий. Недели две назад раздался звонок: "Ты в Эмираты не хочешь слетать? Там сейчас один человек отдыхает (называется фамилия главы бывшей советской республики), и нужно немножко поднять ему настроение". - "Нет, - говорю, - не хочу. Я занят".

- Вам сумму озвучили?

- Нет, я не спрашивал, просто наотрез отказался.

- А если бы услышали: 200 тысяч у. е.?

- Знаете, это как в том анекдоте: англичанин пришел к королеве и говорит...

-..."Ну вот, вы уже и торгуетесь"?

- Да-да-да...

Грим и китель генералиссимуса очень к лицу Геннадию Викторовичу, и в образе Сталина артист чувствует себя вполне комфортно. "В этот момент всех бы мог осчастливить"

- Вот и поторговались бы...

- Ну вы же видите, я даже не спросил, сколько платят...

-...ошибка, Геннадий Викторович, на ошибке!..

-...потому что первое чувство, которое у меня возникло, - это неприязнь и отторжение. Было ужасно неприятно, хотя этого человека я хорошо знаю, а он меня, у нас даже вроде славные отношения.

- Бедняга хандрит, а вы не захотели его поддержать...

- Ну это же не его идея, а тех, кто делает бизнес...

-...на его депрессии?

- Ну конечно. Вчера я узнал, что один мой коллега полетел-таки поднимать ему настроение. Мне говорят: "Можем даже назвать сумму, которую он получил". Я плечами пожал: "Вообще-то, меня это не интересует". - "Нет, давай мы тебе скажем". - "Ну ладно!". - "35 тысяч евро". - "Нормально", - пожал я плечами: главное, этот артист не испытывал дискомфорта. Все были довольны: и те, кто платил деньги, и те, кто их получал, все было хорошо, замечательно, и я ничего не имею против, но что могу сделать, если у меня такой мерзкий характер?

- Когда вы выходите на юбилеях ваших друзей или просто товарищей в гриме, например, Сталина...

К власти и власть предержащим Хазанов относится с пиететом и не скрывает этого. Власть отвечает ему взаимностью. С Владимиром Путиным

-...уже не выхожу...

- Ну, когда надевали китель генералиссимуса, чувствовали себя, пусть и немножко, вождем всех времен и народов?

- Да, в этот момент всех мог осчастливить.

- Одно время вы были очень близки к власти, дружили с Коржаковым, Барсуковым и Сосковцом и состояли даже членом Президентского совета. Что вам дала эта дружба - нужна она была или это время потерянное?

- Мне она ничего не дала, но и ничего у меня не отняла. Бизнеса, во всяком случае, на ней я не делал. Может, и зря, но так вышло...

- Хочу огласить несколько цитат из ваших недавних интервью и прошу вас их прокомментировать. "Я тянул на себе ярмо оппозиционера, но в тех рамках, в которых разрешало государство". "Никакого желания заниматься критикой власти у меня нет". "В России интеллигент - это человек, у которого не сложилась судьба. Я готов расписаться в том, что не интеллигент, и готов сотрудничать с властью - пришло время собирать камни"...

- Да, абсолютно верно, но, к великому сожалению, вы не все, что надо было бы, в этот набор включили. В частности, я сказал, что интеллигент - изобретение чисто российское, и, если в России будет развиваться нормальный капитализм, интеллигенция вообще отомрет как класс. Что такое цивилизованный капитализм? Это когда есть законы, когда суды занимаются правосудием, а каждый человек чувствует себя полноправным гражданином страны, даже если не находится на лестнице власти.

Геннадий Викторович считает, что многие коллеги по цеху воспринимают его так же, как в свое время Ельцина воспринимали его бывшие соратники. "Когда Ельцин объявил о выходе из Коммунистической партии, они все в голос кричали: "Предатель!". Здесь та же история..."

"Деточка, - сказал Утесов, - это даже кушать не надо, потому что это уже говно"

- Один из ваших бывших авторов Виктор Шендерович тем не менее взбунтовался и написал вам по этому поводу открытое письмо...

- Да-да - "Привет от покойника" и так далее...

- Вы на него обиделись?

- Дело в том, что я умнее Шендеровича, и говорю об этом даже без стеснения. Умнее в житейском смысле. Много лет назад, когда еще ничего такого серьезного в нашей стране не начиналось, я его предостерег: "Витя, ты просто молодой, а я старше тебя и прожил другую жизнь. Ты, к сожалению, не понимаешь, что если в один прекрасный момент твои шутки и твое, на чей-то взгляд, фанфаронство станут невыносимыми, на тебя может случайно упасть кирпич, а потом скажут, что какой-то сумасшедший антисемит...

-...из чувства личной неприязни...

-...тебе снес башку - вот и все". Закончил я так: "Витя, Бог в помощь!".

- Он вас не понял?

Николай Васильевич Гоголь на юбилее Юрия Михайловича Лужкова. Сентябрь, 2006 год

- Мне кажется, он пребывал тогда в энергии заблуждения. Шендерович считал, что я соглашатель, а я приведу вам на это историю, которую люблю повторять, хотя звучит она несколько грустно. Когда мне было 24 года, Утесов повел меня обедать в Центральный дом работников искусств. Мы были вдвоем в пустом зале, нам принесли обед... Леонид Осипович взял ложку, попробовал суп, а потом подозвал официантку и отдал ей тарелку. Она спросила: "Вам не понравилось?". - "Деточка, - прозвучал ответ, - это даже кушать не надо (Утесов не сказал "есть"!), потому что это уже говно".

- Потрясающе!

- Потому-то я и сказал, что он был очень мудрым, так вот, от того, что Шендерович хотел кушать, меня мутило: я знал, в каком конечном виде все это будет.

- Его же в 24 года Утесов в ресторан не водил - понимаете, в чем разница?

- Да, это верно, он - продукт другого времени и поэтому тоже не виноват. Вполне допускаю, что мера отчаяния, с которой сейчас Шендерович живет (наверняка этого не утверждаю, поскольку мы с ним давно не общаемся!), может быть очень высока, а что касается интеллигенции... Я, когда произносил процитированные вами слова, предполагал развитие цивилизованного капитализма, и сегодня, когда слышу, что место интеллигенции в оппозиции, говорю: "Тогда я не интеллигент". Ни в какую оппозицию я не пойду, потому что сразу же Леонида Осиповича вспоминаю. Не хочу...

-...и имеете на это право...

В феврале 2007-го "Ленком" привозил в Киев спектакль "Город миллионеров", в котором Хазанов играл с Инной Чуриковой. Слева - артист "Ленкома" Сергей Степанченко

- Верно, а всем остальным желаю в этом смысле удачи, успехов и, как писал Максимилиан Волошин: "Молюсь за тех и за других".

- Скажите, а вас не возмущают коллективные письма наподобие того, что подписал в поддержку Путина Никита Михалков: типа, царь, не уходи, останься с нами...

- Знаете, у меня в связи с этим сложные чувства. Конечно, от имени 65 тысяч художников...

-...где он их столько нашел?..

-...подписываться не стоило, но с властью у Михалкова сложилась очень тесная (не знаю, можно ли так сказать?) дружба, хотя, с другой стороны... Тот, кто тешится надеждой, что дружит с президентом России, с моей точки зрения, вводит себя в заблуждение - если у главы государства и есть близкие друзья, это крайне ограниченный круг. Видимо, тут мы наблюдаем, скорее, желание некоторых лиц выдать себя за друзей Путина, а Никита Сергеевич... Понимаете, он любит жить хорошо, так привык и талант свой оберегает...

-...направляя на то, чтобы жить хорошо...

- Более того, нельзя отнимать у него право любить Путина. Конечно, его былая страсть одновременно к Борису Абрамовичу и к Владимиру Владимировичу вызывает некоторые сомнения, но, может, он такой человеколюб и обожает всех - почему нет, хотя, вообще-то, больше всех он любит себя. Говоря по правде, Никита Сергеевич - редкого дарования художник, влюбленный в себя. Имеет право: он у себя единственный, жизнь у него одна...

-...и флаг ему в руки!..

-...и прожить ее нужно так, чтобы не было мучительно больно... - дальше по тексту.

В фильме Николая Досталя "Маленький гигант большого секса" Геннадий Хазанов предстал в неожиданном амплуа. 1992 год

- Многие коллеги по цеху вас почему-то не любят - почему?

- Откуда я знаю? А впрочем, отвечу... Когда Ельцин объявил о выходе из Коммунистической партии и шел с трибуны по залу Кремлевского дворца съездов...

-...как его вчерашние партийные соратники не любили!

- Они все в один голос кричали: "Позор! Предатель! Долой!". Здесь та же история: предатель! Других причин я не вижу, но, должен признаться, всегда ощущал себя белой вороной.

- Слишком выделялись на фоне остальных талантом?

- Не знаю, но мне рассуждать об этом неловко...
"Петросян тащит баржу с юмором, как бурлак на Волге"

- "Сегодня бескультурье, - посетовали вы однажды, - гораздо более востребовано, чем культура" - и назвали "Аншлаг" злокачественной опухолью на теле эстрады. Не хотите свои слова взять обратно?

- Слушайте, ну что там "Аншлаг" - такие уже от него метастазы пошли, но что поделаешь, если этот, с позволения сказать, юмор пользуется таким успехом? Предложите зрителям: "Вот вам на выбор - это блюдо с изысканным соусом приготовил французский повар...

-...а то - стряпня тети Груни"...

"Интеллигент - изобретение чисто российское, и, если в России будет развиваться нормальный капитализм, интеллигенция отомрет как класс". Два интеллигента сатиры и юмора: Геннадий Хазанов и Михаил Жванецкий

-...причем и то, и другое сделано качественно" - сами понимаете, что они выберут. Я когда-то в Париже оказался на обеде у советского посла: это был Яков Петрович Рябов - бывший секретарь ЦК. Он курировал оборонку, а потом был отправлен в Париж...

-...сослан!

- Ну, в общем-то, да - это было нормальное для Якова Петровича место. (Смеется). Вспомнил сейчас, как когда-то давно одному парню - ему уже много лет, глубокий старик! - задали на уроке географии вопрос: "Где Латинская Америка?". Он, бедный, с указкой задергался, и учитель ему с укоризной сказал: "Позор! Как же ты будешь бомбить Кордильеры, если не знаешь, где Латинская Америка?". Почему он должен был бомбить Кордильеры?

- А что же Яков Петрович?

- Так вот, Рябов усадил меня за стол и узрел вдруг какое-то блюдо, где сверху было много черной икры. "Иди сюда, - подозвал повара. - Вот эту авакаду убери. Убери! Икру оставь. И картошечки нам с селедкой...

Дочь Геннадия Викторовича, как и его жена Злата Иосифовна, бывшая балерина, до конца 90-х танцевала в Большом

-...да с луком"...

-...а мне эту авакаду до смерти хотелось попробовать - она такой аромат источала...

- Вот коммунисты! Даже в Париже не давали вам вволю поесть...

- Нет, мне давали. Когда товарищ посол увидел, что я глаз не могу отвести от забракованного им блюда, спросил: "Хочешь авакаду?". И милостиво разрешил повару: "Ну оставь!".

- Цитирую Геннадия Викторовича Хазанова в очередной раз. "До меня конферансье в оркестре Утесова был крупнейший теоретик жанра, автор практических учебников Евгений Ваганович Петросян. Покинув оркестр, он написал Утесову прощальное письмо: "Трагедия моей жизни заключена в том, что я органически похож на Райкина". В этом весь Евгений Ваганович?

- Ну, может, не весь, но и в этом тоже. Он действительно, считал, что органически похож на Райкина, что верой и правдой служил жанру (что, в общем-то, соответствует истине) и никуда с этой стези не свернул: ни налево, ни направо. Он тащит баржу с юмором, как бурлак на Волге, и главное, не без успеха.

- Райкин знал, что Петросян на него органически похож? Боюсь, это знание укоротило бы его годы...

- Понимаете, у меня все время рот открывается для того, чтобы...

-...сказать гадость...

-...но я промолчу. Все, больше ни слова!

...Каждый человек делает в конце концов то, что ему отпущено судьбой. Как артист, до мозга костей преданный жанру, Евгений Ваганович заслуживает всяческого уважения, а все прочее - не его проблема. Вкусовые различия - это вопрос второй, но вы посмотрите...

С дочерью Алисой, 70-е годы

-...как его любят зрители!..

- Петросян - это в юморе Кобзон: Иосиф Давыдович пел, поет и будет петь, а Евгений Ваганович шутил, шутит и будет шутить, и дай Бог им обоим здоровья на долгие годы!

- Вы тем не менее и о молодой поросли отзываетесь не очень лестно. "Максим Галкин. Славно, - говорите вы, - он начинал, но сегодня вылезают наружу все родовые травмы - отсутствие профессионального образования, театральной школы...".

- Все они вполне успешно заменены патронатом легенды советской эстрады Аллы Борисовны Пугачевой и баснословными гонорарами. Все нормально - зачем ему что-то еще? Он имеет успех? Да! Востребован? Еще как - ничего другого не надо. Дело уже дошло до того, что он рассказывает со сцены, как избил Жасмин бывший муж, придав этой истории концертный вид. Не зря же когда-то Станислав Ежи Лец заметил: "Мораль падает на все более комфортабельное ложе", а значит, если хочешь успеха, репертуар должен желтеть.
"Сердючка съела Данилко с потрохами"

- Что вы имели в виду, когда сказали об Андрее Данилко, что он уже в рабстве?

- Ой, это очень больной для меня разговор.

- Неужели Андрей вам не нравится?

- Из молодых артистов я не знаю на эстраде никого, равного ему по дарованию, и считаю, что он человек редкого таланта, уникального, но слишком многое против него: время, деньги, бедное голодное детство... Мне его очень жаль! Не знаю, что с Андрюшей сейчас, но скандальная история с "Евровидением" кажется мне серьезным недоразумением, причем у меня и к Андрею очень большие претензии, потому что он вдруг повел себя, как нашкодивший школьник.

С Мстиславом Ростроповичем и супругой Златой. "Разные, наверное, бывают в семейной жизни периоды, но куда же меня теперь девать-то?"

- Комплексы...

- Данилко так напугался, что начал оправдываться: мол, какая-то там тумбай...

- Лаша тумбай...

- Ну просто чушь! Зачем? Спел и ладно, но ситуация непростая сложилась, и артист не по своей вине стал заложником нешуточных политических разборок. Андрей - жертва, но, может, это Господь послал ему для того, чтобы он на какое-то время остановился и что-то переосмыслил. Может ли Данилко сейчас что-нибудь? Мне трудно сказать. Очень хотелось бы верить, что актерская жизнь у него не закончена, но вот то, что меня пугало в учащемся кАлинарного техникума, абсолютно его поглотило: Сердючка съела парня с потрохами. Когда он в Театре эстрады выступал, при нем здесь было 18 охранников. Я тогда спросил: "Андрюша, зачем вы это делаете?". (Грустно). В другие игры играет молодежь, в другие... Глупо...

- У создателей "Городка" Юрия Стоянова и Ильи Олейникова есть театральная школа, образование, опыт - они хоть вам нравятся?

- Очень.

- Именно этим?

- Да нет - тем, что держат на протяжении стольких лет высокий профессиональный уровень. Подчеркиваю: не без помощи группы авторов, которые живут и работают в Украине, но если бы не было этих двух очень талантливых людей, не было бы и никакого "Городка", какие бы тексты им ни писали.

"Быть знаменитым некрасиво, не это поднимает ввысь...". Дмитрий Гордон и Геннадий Хазанов

- Большинство творческих людей очень суеверны, а вы, знаю, наоборот: ни в дурные приметы не верите, ни в порчу, ни в сглаз. Чертова дюжина - любимое ваше число, и в советское время даже ездили на "жигулях" с номером 13-39...

- Да (улыбается), я, скажем так, вялосуеверный.

- Слышал, что передачу "Жди меня" без слез вы смотреть не можете, - неужели вас это трогает?

- Сейчас уже перестал ею интересоваться, но были там какие-то сюжеты, для меня пронзительные - это правда.

- Многие годы вы были гастролирующим артистом, а где поездки, там и соблазны: девушки, выпивка, азартные игры...

- Угу!

- Вы этим искушениям поддавались?

- Я что же (смеется), произвожу впечатление умершего?

- Да в том-то и дело, что нет!

- Я на вопрос вам ответил?

- Сыграв в фильме "Маленький гигант большого секса", вы ощущали себя (а может, и до сих пор ощущаете?) маленьким гигантом большого секса?

- Теперь только маленьким гигантом.

- Ваша дочь танцует в Большом театре...

- Танцевала, но в конце 90-х поставила точку.

- Алиса талантлива, на ваш взгляд, как балерина или вы объективно ее оценить не можете?

- Трудно сказать. Думаю, она разносторонне одарена, но сейчас ее что-то выбрасывает на драматическую сцену, в кино. Господи...

-...выбрось ее удачно!

-...ну почему, почему, почему надо обязательно этой заразой болеть? Денис Иванович Фонвизин, будучи разбитым инсультом, подъезжал к зданию университета в коляске и говорил: "Никогда не занимайтесь сатирой! Смотрите, что с человеком произошло".

- Ваша супруга Злата Иосифовна замужем за вами уже столько лет - ей это не надоело? (Видите, с какой стороны мы зашли: я не о вас спрашиваю, а о ней)...

- Разные, наверное, бывают в семейной жизни периоды, но куда же теперь меня девать-то?

- Задам вам сейчас вопрос, на который, если не захотите, можете не отвечать. Мне говорили, что у вас одно время был страстный роман с Анастасией Заворотнюк, - это правда?

- Господи Боже мой! Слава Богу, не говорили хоть, что сожительствую с Жигуновым, - это меня очень радует.

- Помню, в 90-е годы по всем городам и весям ездил человек, который представлялся Леонидом Хазановым...

- Был такой...

- Это ваш родственник, брат?

- Даже не однофамилец, потому что от рождения у него какая-то другая фамилия, но он пришел в милицию и за десятку сменил ее на мою. Я знаю, что однажды к нему подошли и спросили: "Вы брат Хазанова?". Скромно опустив голову, он сказал: "Да...

- (вместе)...Ну не сестра же!"...

- После "брата" появился еще и "племянник" Вилен Хазанов, но сейчас, слава тебе Господи, все уже как-то закончилось.

- Казалось бы, еще недавно вы вышли на эстраду молоденьким, восторженным артистом, которого ждала впереди блестящая карьера и успех, а какими глазами смотрите на себя сегодня?

- "Позорно, ничего не знача, быть притчей на устах у всех"... Такое количество прекрасных, талантливых людей проживают отведенные им годы тихо, без масс-медиа, без таких вот бесед, которые потом показывают на телеэкране, и ценность их от этого ничуть не меньше. Мне хочется во всем дойти до самой сути. Я прожил неплохую часть жизни, очень щедро от нее получил - надо расплачиваться.

- Теоретически возможно, что вы еще выйдете на эстраду?

- Никогда не говори никогда!

- Ну что же, уже хорошо - во всяком случае, оптимистично.