Есть безошибочная народная примета: если на телеэкране рязановская комедия «Ирония судьбы, или С легким паром», значит, на календаре Новый год. Уже 35 лет кряду в эту волшебную ночь загадочная, сексапильная и сказочно красивая Снегурочка для взрослых Барбара Брыльска заставляет всех, вплоть до неисправимых желчных скептиков, поверить, что чудеса бывают не только в кино.

Поклонники до сих пор взахлеб спорят о том, благодаря каким таким чарам пани Барбара проникла в душу консервативного советского обывателя и заняла там теплое местечко рядом с елкой, традиционным салатом «оливье» и шампанским. Одни кивают на ее незаурядную внешность, другие — на профессионализм, третьи — на выражение неподдельного изумления, не сходившее с лица актрисы все две серии, а может, секрет в неистребимом заграничном шарме, который в отличие от милого акцента скрыть на экране не удалось? Как ни крути, а народ в СССР был особо падок на все с маркой «made in не наше», хотя причина, по-моему, все же не в этом. Думаю, зрители просто почувствовали, что у реальной Барбары с ее лирической героиней, вылепленной то ли из снега, то ли из папье-маше, мало общего. Не «правильная» и холодновато-отстраненная учительница Надежда Шевелева растопила наши сердца, а пылкая и страстная женщина, чье строгое католическое воспитание под напором «сексуальной революции» не устояло.

Брыльска всегда влюблялась с первого взгляда, безоглядно и не думая о последствиях — может, поэтому ни один из наиболее нашумевших ее романов не принес актрисе ни желанного покоя, ни дивидендов. Впрочем, Барбара ни о чем не жалеет: пусть год-два, но она была счастлива. С партнером по фильму «Фараон» Ежи Зельником, с югославским актером Слободаном Димитриевичем, с которым познакомилась в Германии на съемках картины «Белые волки» и ради которого развелась с первым мужем-математиком-электронщиком Яном Боровцом...

До сих пор она с ностальгией вспоминает, как каждый день, проведенный в разлуке, писала красавцу-югославу (недавно, кстати, умершему от рака) письма. Увы, свадьбу расстроила его мать: знатная особа забраковала невестку-актрису — разведенную, да еще и родившуюся в семье простого рабочего и швеи... Чтобы скорее забыть пережитое унижение, Барбара выскочила замуж за болгарского доктора Людвига Космаля, который оказался любителем кутежей, скандалистом и бабником. Называющая себя «домашней курицей», она вынуждена была в одиночку тащить семейный воз, на котором в течение 18 лет удобно располагался ее супруг, и сполна ощутила справедливость поговорки: «Не родись красивой»...

Разумеется, советские люди, чей моральный облик изо всех сил блюли бдительные дяди из всевозможных инстанций, об этих перипетиях ее женской судьбы не знали. Более того, когда в 80-х годах Брыльска снялась в роли проститутки в каком-то польском сериале про шпионов, фильм немедленно запретили в Союзе к показу: наверху такое перевоплощение народной любимицы сочли святотатством.

Для бывших советских людей она и сегодня — «главная новогодняя улыбка страны», Пани Эталон и Б. Б. (по аналогии с Брижит Бардо), но когда новогодняя ночь заканчивается, мы вдруг обнаруживаем, что Снегурочке уже 68 лет, и голос у нее хрипловатый от сигарет (пачка «Мальборо» в день), и нрав далеко не ангельский. Впрочем, чему тут удивляться?

Ни присужденная в свое время актрисе Госпремия СССР, ни мемориальная доска, установленная несколько лет назад на московском проспекте Вернадского, 125, где в 1974 году проходили съемки «Иронии», права на авторские отчисления от картины Барбаре Брыльской не обеспечили. За свою карьеру она снялась более чем в 70 фильмах (только на «Фараоне» Польша заработала 80 миллионов долларов), но это никак не повлияло на размер ее пенсии, а денег, на которые расщедрилось польское правительство, по словам пани Барбары, хватает только на туалетную бумагу и мыло. Вот и приходится гордой польке снова и снова выбираться из своего затворничества: сниматься в сиквеле «Ирония судьбы. Продолжение», заседать в жюри многочисленных телешоу и кинофестивалей и при этом всегда выглядеть обворожительной, элегантной, уверенной в себе, чтобы никто не догадался, как страшит ее день завтрашний.

Это интервью мы записывали в президентском номере киевского отеля «Интерконтиненталь». Проходя мимо спальни и увидев роскошную кровать, Барбара рассмеялась: «Отсюда начнем или здесь закончим?».

«АЛИСА ФРЕЙНДЛИХ ПРЕКРАСНА, НО ЭТОГО МАЛО, ЧТОБЫ ПЕРЕВЕРНУТЬ В ОДНУ НОЧЬ ЖИЗНЬ МУЖЧИНЫ»


— Добрый день, пани Барбара, рад видеть вас у себя в гостях — такую красивую, обворожительную, обволакивающую... Итак, 1 января 75-го года прошлого века, когда «Ирония судьбы, или С легким паром» вышла на экраны Союза...

— ...о Господи, это было уже в прошлом веке?

— Ну да, и в один миг вы стали не просто всенародной любимицей, а буквально родной для огромной 250-миллионной страны. Для вас, популярной польской актрисы, успевшей к тому времени сняться в достаточно хороших картинах (причем в главных ролях), приглашение в советский фильм неожиданным было?

В Союзе Барбару Брыльску называли Б. Б. — по аналогии с Брижит Бардо

— Очень, потому что мне лично режиссер позвонил, а такого у нас не бывает. Режиссер — небожитель, он может поговорить или с другом, или с очень-очень хорошим знакомым, и обычно телефонируют ассистенты, а здесь... Я просто с ума сошла, когда услышала в трубке голос Элдара Рязанова...

— Вы уже знали, кто это?

— Конечно, и... удивилась. Потом он рассказывал, что очень боялся звонить и вообще... Элдар предложил пробные съемки, — не роль! — но сказал, что лишь от меня зависит, буду я это играть или нет, потому что все против. Так было — все давали вопрос: почему иностранка?

— Что, мол, у нас своих нет?

— Да, типа в Союзе талантливых актрис много, и почему полька, но Элдар видел «Анатомию любви» и считал, что ему нужна именно я.

— Я до сих пор «Анатомию» помню — хороший фильм, эротичный...

«Это не ваша, а наша с мамой квартира, мы в ней спим...», «Ирония судьбы», 1975 год

— Толко в названии эротичный.

— Как — а весьма откровенные сцены?!

— О, люди в Польше несколько раз на сеанс ходили, чтобы получше все разглядеть, а разве те кадры в советском прокате были? У вас же все вырезали, не показали.

— До нас, получается, не дошло...

— Сильно не дошло... Короче, когда Эльдар позвонил... Фрейндлих я еще хорошо не знала, но мне сообщили: «Она — твоя главная конкурентка». Алиса, не спорю, прекрасна, но Элдар понимал: этого мало, чтобы перевернуть в одну ночь жизнь человека, мужчины... Такое почти невозможно, и я согласна: ей Бог дал талант, мне — красоту, да? Талант — не ее заслуга, красота — не моя, так что у нас нуль-нуль или...

— ...или один-один...

— Вот! Приехала я, значит, на пробы, и что? Дали мне текст: «Ты должна это выучиться наизус», а русский же у меня плохой. Потом пустили меня на площадку и сказали: «В твоих руках все!». Господи, это ужасный обов’язок...

— ...но терять было нечего...

«Это не ваша, а наша с мамой квартира, мы в ней спим...», «Ирония судьбы», 1975 год

— Как нечего? Я очень много бы потеряла — роль у Рязанова, а если еще слышишь: «В твоих руках все», амбициональне просто с ума сходишь. Я сделала что могла и даже чуть больше, после чего Элдар подошел ко мне и зашептал: «Спасибо, Барбара, мы выиграли». Так началось...

— На родине между тем сумасшедший успех этой картины в Советском Союзе вам не простили...

— Ты хочешь о политике говорить?

— Нет, но, судя по всему, для поляков это победой не стало...

— Для каких — надо поставить вопрос — поляков? Для ревнивых, врагов (а таких всегда больше)?

— Но это правда, что когда вы — первая иностранка, замечу! — получили Государственную премию СССР, в Польше вам перестали давать роли, от вас отвернулись коллеги и работы, в общем-то, не было?

— Да, отвернулись, хотя тогда я об этом не знала. У меня очень узкий был круг общения, потому что важнее всего семья и кино. На остальное времени не хватало, но друзья все же остались.

Надя (Барбара Брыльска) и Ипполит (Юрий Яковлев): «Он уже бреется моей электробритвой!»

— В Польше «Иронию судьбы» хоть показывали?

— Несколько раз, а два или три года назад задемонстрировали даже на Новый год. У меня как раз мама гостила, которая никогда этой ленты не видела... А нет, вру! Я показала ей как-то в оргинальном варианте, потому что, помню, должна была переводить. Насколку я знаю фильм от и до, мне уже было неинтересно — хотела порадовать маму, но она толко глядела в экран и ничего не слышала, вообще не обращала внимания на то, что я говорила. Намучилась, конечно, а потом спрашиваю: «Ну как, понравилось?». (Смеется). «Дочь моя любимая, какая ты была молодая!» — это ее рецензия. Для мамы сюжет, перевод — все не важно: она видела толко меня.

— Полякам, наверное, эта картина вообще не близка: в баню перед Новым годом они не ходят...

— Разницы есть, но маленькие...

— В менталитете?

— Ну нет: русские, украинцы, поляки — мы все славяне, так что менталитет как раз близок, а вот условия жизни другие, законы некоторые плюс время для «Иронии» в Польше были не очень дружественные. Все она, политика, — ненавижу ее! Не занимаюсь, не понимаю...

— ...и правильно делаете...

— В принципе, интеллигентный человек должен немножко в ней ориентироваться, но... Никак не могу научиться...

«Я НИ С МЯГКОВЫМ БЫ НЕ ОСТАЛАСЬ, НИ С ЯКОВЛЕВЫМ»


— Когда вам предложили сниматься в продолжении «Иронии судьбы», это, по сути, было возвращением в прошлое. Что вы почувствовали, второй раз ступив в ту же реку, пускай и киношную?

— В прошлое я не возвращала — просто играла что надо. Если прошло 30 лет, даже больше, не о том надо думать, что было, а о том, что сейчас есть.

— Вы где-то сказали: «Я не верила, что вторая часть «Иронии судьбы» будет успешной, и я была права»...

Женя Лукашин (Андрей Мягков): «Знаете, Надя, а ведь вы мне вначале так не понравились!»

— Не была! Хочу теперь повториться... нет, исправить, уточнить свою мысль. Мне кажется, это совсем другой фильм, другой жанр, другой стиль.

— А что, на ваш взгляд, ушло?

— Первая «Ирония судьбы» романтическая, светлая, уютная — камеральная очень, а здесь, Боже! Я в моем возрасте уже просто с ума схожу, когда — как это сказать не по-польску? — шум, крик! Все быстро, быстро — как в рекламе. Наспех, громко, и мне это шло на нервы.

— Признайтесь, а почему Надя выбрала в результате этого зануду Ипполита?

— Сценариста надо спросить (смеется) — со мной не советовались...

Барбара Брыльска с Эльдаром Рязановым и Андреем Мягковым во время съемок «Иронии судьбы», 1974 год. «Элдар предложил мне съемки, но сказал, что лишь от меня зависит, буду я это играть или нет, потому что все против. Все давали вопрос: «Почему иностранка?»

— В жизни, однако, тоже довольно часто так происходит, что любят одних, а выбирают других...

— Не знаю, как у кого, но у меня всегда были молодые красавцы (толко, умоляю, вырежьте это). Я не могу официално сказать, что Ипполит мне не нравился, потому выбрала Мягкова. Как там: Таня, Ваня... Еще Яков был...

— Сами-то вы тоже бы с Мягковым остались?

— Я? (Смеется). Ни с кем из них!

— Ни с Мягковым, ни с Яковлевым?

— Нет! Слава Богу, у меня очень красивые дети, и я обожаю красивых мужчин, а теперь еще — молодых. Это вообще ужас: молодых стесняюсь, со старыми не могу...

— Беда!

— Это проблема, мой дорогой, — еще и какая, но я решила кончать с мужчинами, заняться внуками. Первый у меня — мальчик, Франчишек. Недавно мой сын стал отцом, и пока все мои мысли о них.

— В «Иронии судьбы» образца 70-х вы, говорят, категорически отказывались целоваться с Юрием Яковлевым, а вот он был очень не против и якобы даже сорвал с ваших губ поцелуй...

— Не удивляюсь, что он не был против, но Яковлев трошки обманывает...

— ...утверждает, что это как раз он отнекивался?

— Не, не, Юрий хотел...

Барбара Брыльска, Валентина Талызина, Андрей Мягков и Юрий Яковлев 33 года спустя на съемках фильма Тимура Бекмамбетова «Ирония судьбы. Продолжение»

— ...и где найти дурака, который бы отказался, да?

— Ну! Я так не самоуверенна — не в этом дело, но вижу себя — зеркало есть...

— Почему же вы сопротивлялись?

— Потому что не люблю целоваться с чужими мужчинами. Я понимаю: в нашей профессии надо играть разные вещи, но можно снять так, чтобы зрителю казалось, будто все было, а на самом-то деле не было (в этом и есть искусство!), а когда на пленке абсолютно все, когда секс показывают почти анатомически, мне это не нравится. Смотрю на экран и стесняюсь за тех актеров: это для меня интимные вещи. Надо ведь что-то сохранить и для частной жизни, правда? Тем более тогда я была влюблена, у меня был муж, дочери полтора годика исполнилось.

— Красивую актрису, иными словами, супруг сдерживал?

— Не то главное — я очень ревнива была до своего тела, просто так себя не давала.

— Юрий Яковлев тем не менее был мечтой едва ли не всех женщин...

— Да, говорили, что он красавец, но это не мой тип.

«Я СКАЗАЛА ПЬЯНОЙ ТАЛЫЗИНОЙ: «СЛУШАЙ, УЙМИСЬ!»


— В «Иронии судьбы. Продолжение» снимались ведущие актеры нового поколения: Безруков, Хабенский, Боярская — как они вам?

— Могу толко им завидовать и ничего больше. Они очень талантливые, молодые, а у меня все прошло...

— ...«как с белых яблонь дым»?

— Точно.

Сергей Безруков, Барбара Брыльска, Лиза Боярская, Валентина Талызина, «Ирония судьбы. Продолжение», 2007 год. «Это совсем другой фильм. Первая «Ирония судьбы» романтичная, светлая, уютная, а здесь — шум, крик! Все быстро, быстро — как в рекламе»

— Я неоднократно встречался с Валентиной Талызиной, и всякий раз при упоминании вашей фамилии у нее начиналась буквально истерика...

— (Смеется).

— В чем проблема, скажите?

— Ну вот эпизод из жизни. Я на каком-то фестивале была под Москвой: гуляли, пили, веселили, да? Ах, нет, веселились, и в одном моменте подходит Талызина пьяная...

— С кем не бывает?..

— А мы же во время съемок дружились... Валентина, короче, подходит к нашей компании и начинает: «Слушайте, я за нее говорила, Пугачева пела, а Государственную премию получила она — это что, справедливо?». — «Нет, — я ответила, — несправедливо», — и тут же ушла, а Талызина продолжала ко мне жесты ненависти. Может, действително, эта награда была немножко натянута, но я себе — это факт! — премии не давала. Боже мой, я же сама могла говорить, но со мне сделали учителницу не полского языка, как изначально планировали, а русского, поэтому акцент не позволил. И петь я могла тоже... Не так хорошо, как Пугачева, но она тогда начинала. Ее же Элдар открыл: благодаря Рязанову Алла стала той, какой есть, так что то моя вина не была: все знали, что я и петь способна, и говорить, но...

— Говорят, на съемках новой «Иронии судьбы» вы с Талызиной вообще подрались?

— Ничего подобного, хотя что-то такого было, где пришлось ее успокоить.

— По сценарию или..?

Возможно, в другой стране такая внешность принесла бы пани Барбаре гораздо больше славы и денег

— Какой сценар? Я сказала: «Слушай, уймись, потому что иначе на площадку не выйду». Валентина злобная такая была...

— Может, чуть-чуть поддала?

— А я знаю? (Пауза). А, нет, поссорились мы не там. Просто одно шоу было в Москве... Меня туда пригласили, я увидела, что она тоже там есть, но все в порядке: мы далеко, безопасно сидели, и вдруг она снова начала что-то. Потом оказалось, что Талызина была пьяная, — оттуда ее выгнали.

— Слышал, что и Лия Ахеджакова с вами не здоровается?

— Это уже будут плетни, если всю стану рассказывать.

— Значит, правда?

— Нет, не могу... Все в порядке! Мы с ней у Макса Паперника в «Странном Рождестве» играли, это прекрасная актриса, талант такой, что...

— Похоже, и с певицей, исполнившей в «Иронии судьбы» песни, отношения у вас не сложились, во всяком случае, вы журналистам сказали: «Ваша Пугачева — мафиозница». Что это значит?

— (Возмущенно). Я сказала, что Пугачева мафиозница?

— Ну да, ваши слова процитировала одна из газет...

— Никогда в жизни, а если кто-то подслушивает, пусть он эту бумагу...

— ...съест!..

— ...в туалете повесит, чтобы исползовать. Нет, ну чего только не придумают! Давай откровенно: я не люблю журналистов, потому что они, если не могут получить от меня интервью, кладут на бумагу что сами хотят. Если что-то хорошее сочиняют — пожалуйста, но если обижают, если пишут что-то плохое или неправду, пускай им будет стыдно.

«ПУГАЧЕВА ПОДАРИЛА МНЕ ОРАНЖОВУЮ ШУБУ — ЦВЕТ ТАКОЙ, ЧТО ПОД ПОЕЗДОМ НЕ ПОГИБНЕШЬ»


— Алла Пугачева — человек непростой, но и у вас характер, говорят, не подарок...

— ...тоже.

— В общем, когда в разгар шоу «Две звезды»...

— ...мы подрались, да?

— До этого не дошло, но что-то не поделили, и вспыхнул конфликт...

— Был конфликт, был! Алла на несколько часов опоздала — на три или на четыре.

«Я очень ревнива была до своего тела, просто так себя не давала»

— Все сидели, смиренно ее ждали...

— Да, но я взорвалась... Не на визии, не в телестудии — за лаштунками...

— Благородная пани возмутилась?

— Нет, просто очень устала. «Алла, — сказала ей, — насколко знаю, короля не опаздывают. Я жду, а ты даже не извинилась». — «А-а-а-а-а!» (ну, неважно, что она ответила, — говорила неправду), но я продолжала, потому что ждала извинения. Пугачева вконец рассердилась: «Если не остановишься, я уйду». — «Так уходи!» — пожала плечами я, а кому понравится, что его шантажируют, вместо того чтобы одно слово произнести — «извини»?

Когда Пугачева удалилась, появился хозяин этого шоу и попросил, чтобы я пошла в гардеробу перед ней извиниться — иначе Алла не выйдет. Я возмутилась: «Никогда в жизни такого неуважения к себе не позволяла». Он расстроился: «Так шоу не будет». — «И по-вашему тоже не будет!» — отрезала...

— Браво!

— Потом, правда, все-таки согласилась: «Ну хорошо, пусть она ведет — я извинюсь, не ходя в ее гардеробу. Пожалуйста, если ей это нужно до счастья». Свалила все на свой плохой русский, и это тоже правда: я не могу высказаться на нем так, как бы хотела, — часто получается примитивно.

Короче, перед Аллой я извинилась, подарила ей книжку свою, сделала дедукацию— как это называется?

— Дарственную надпись...

— ...а потом, на следующий день, получила от нее подарок — норковую шубу плетень... плетен... плетенную. Вязанную, так?

— Надо было ей еще одну книжку преподнести — глядишь, вторую получили бы шубу...

— Ну нет: ее на мою меру достаточно, а на ее — нет, толко шуба настолько экстравагантная, что я никогда не надену. Может, наложу один раз в шоу каком-нибудь. Это этола (меховая горжетка, накидка — Д. Г.) оранжовая — цвет такой, что под поездом не погибнешь. Надо теперь подобрать для нее комплект, что-то придумать, да и цвет не мой, но это не считается, главное — что подарок от Аллы. Я такая была счастливая...

— В жизни, говорят, вы влюблялись пять раз, и все ваши избранники были высокими, статными, черноволосыми красавцами...

— Статные — это что значит?

— Рослые, мощные...

— Толко не культуристы — ненавижу таких. Мне нормальные нравились, по природе хорошие — ну и что?

— С первым мужем вы действительно познакомились в поезде?

— Да, вышла в тамбур, увидела красавца-мужчину и... обалдела.

— Сколько вам было лет?

— 17 — я еще в школе училась. Классом мы ехали на экскурсию в Краков, и когда учительница увидела, что он дает мне карточку — бумажку, на которой написал свой адрес, бо не було времени поговорить, вмешалась. Отругала, а потом за нами смотрела...

— ...не спуская, небось, глаз, но вы все равно умудрились обвести ее вокруг пальца?

— Ян меня потом нашел, хотя жил в Варшаве, а я в Лодзи. Как ему удалось? Это длинный рассказ, и не стоит нам на него тратить время.

Дмитрий Гордон: «В одном интервью вы признались: «Нет красоты — и мужчины нет...». Барбара Брыльска: «Я просто эстетка. Мне нравится красота..»

— Он был хорош собой?

— Для меня в тот миг — самый лучший, и хотя теперь уже знаю, что есть и красивее, тогда ничего еще в жизни не видела...

— Вы трижды замужем были?

— Два раза. (Задумчиво). И хватит...

— Считаете?

— Да, считаю.

— Вы из себя вся такая, к тому же актриса, а вокруг столько соблазнов...

— Было все, было, но соблазнители уже успокоились... Странно! (Смеется).

— Вы иногда надолго уезжали из дому на съемки да в экспедиции, а вокруг наверняка были поклонники, цветы, подарки и все сопутствующее. Мужьям когда-нибудь изменяли?

— Нет — сперва должна была разведится, а уж потом изменяла. Один раз влюбилась, когда была замужем, но это не измена: с мужем уже не имела никакой связи. Знаешь, могла бы и оправдаться, но не буду, потому что всего и так, и так не скажу...

«ЕСЛИ Я ИЗМЕНЯЛА, ЗНАЧИТ, ТАК БЫЛО НАДО»


— Неужели за плечами у вас довольно скучная жизнь: были добродетельной супругой, хранили верность мужьям?

— (Наигранно строго). Ты слишком много знать хочешь! (Пауза). Если я изменяла, значит, так было надо!

— Вот оно что?

— Да, это не было без причины...

— Вы мстили за их измены?

— Все хочет знать! Долой эту тему! Я их обоих очень любила, от другого мужа двух детей родила — сын остался. Я была очень счастливая, но он ни одной юбки не пропускал. Уж такой бабник был, что мне надоело.

— Имея такую красавицу-жену, так себя вел?

— У вас, дорогие мужчины, это не имеет значения, а нас, женщин, плохо воспитывают: не предупреждают с младых лет, что мужчина совсем другое животное. Он должен изменять, все время проверяться, искать того, не знаю чего, а женщина не понимает, что так будет, даже если он любит жену, потому что дома не научили, мама ничего не сказала. Вы — такие истоты...

— ...да, существа!..

— ...не животные, нет, которыми надо заниматься: ласкать, вкусно кормить, прекрасные слова говорить...

— ...и все равно не поможет...

— Точно! Вы любите приключения на стороне, а мы забываем об этом.

— В одном интервью вы признались: «Я всегда смотрела на красоту, а потом на все остальное: нет красоты — и мужчины нет»...

— Это правда.

— И вторая цитата: «Я выбирала самых красивых мужчин Польши»...

— В нашей стране таких уже не осталось (смеется).

— Хорошо, слово «Польши» вычеркнем. «Красота, — говорили еще вы, — всегда была главным аргументом моей страсти, и представить себя с некрасивым мужчиной в постели я не могла»...

— Правильно, а зачем представлять? Я просто эстетка, мне нравится красота.

— Так, а если мужчина красив, но глуп, что тогда?

— Не-не-не! Это видишь, чувствуешь сразу — нескольких минут хватит, чтобы понять, но если позже оказывается, что дурак, — тоже не надо.

— Что вы имели в виду, когда обронили: «Мужчины меня всегда использовали»?

— Да, использовали, но там, где надо...

— В чем?

— В том, в чем надо.

— В смысле, как женщину?

— Финансово не использовали — это уже достаточно хорошо.

— Ну а к славе вашей примазаться не пытались?

— Им это не было нужно, потому что они и сами были очень популярные люди, тоже известные актеры, например...

—...например?..

— ...и они не требовали...

— Например?

— Хватит, да? Оставим немножко тайности. Если меня финансово не использовали, то остальное в порядке, и я удивляюсь, когда женщины — плачут? платят? — за любовь. Думают, что не за любовь дают деньги, а из любви, но мы-то все знаем (и этот мальчик, который на 30 или 40 лет моложе!), что она его покупает. Просто дамы в годах не хотят в том себе признаться: вот это называется использованием, а все остальное, я думаю, нормальные отношения. Ну как я могла сказать, что мужчины меня использовали?


«ПОШЛИ ПЛЕТНИ: «КАК, НА ПОХОРОНЫ СВОЕЙ ДОЧЕРИ ОНА ПРИШЛА, ОТКРЫВАЯ КОЛЕНА?»


— От второго брака вы родили двух детей: в 32 года дочь Барбару и в 42 сына Людвига — он поздний ребенок. Ваша Бася была очень красивой девушкой, преуспевающей моделью и начинающей актрисой, но в 20 лет погибла в автокатастрофе. Понимаю, что причиняю вам боль, но и обойти самую трагическую страницу вашей биографии не могу... Скажите, как это горе вы пережили?

— Если бы ты дал этот вопрос раньше (плачет), я бы уже не могла говорить. Попросила бы тебя: «Не будем, да?». Три года я плакала каждый день с утра до вечера и пила таблетки, но прошло уже 16 лет — я научилась жить без нее, работать. Разревусь, бывает, когда сама этого не жду: просто нахлынут какие-то воспоминания, появляются параллели, и слезы разрывают, душат, но жить уже можно.

С сыном на фоне портрета погибшей дочери. «Всю свою любовь я переляла в Людвига»

Себя я посвящила сыну и разбаловала его просто невозможно. Не скажу, что из-за потери дочери толко, — виновата моя любовь: я переляла ее всю в Людвига.

— Он спас вас от самоубийства?

— Уверена, что да.

— А вы всерьез об этом задумывались?

— То был первый момент, когда жизни дальше не представляла. Забывая о том, что сын стоит рядом, кричала, и он попросил: «Мама, живи для меня!»...

— Когда ваша дочь погибла, за рулем сидел сын режиссера Жулавского — он цел остался?

— Цел и не тронут — ни единой царапины.

— Вы после этого с ним общались?

— Раньше да — это нормально, правда, что он приходил? Чаще встречались на улице, а теперь даже этого не хочу, хотя никогда не имела к нему претензий.

— Он неопытным был водителем?

— Полгода всего за рулем, они дружились... Я знаю, что виноват не Ксаверий, а брак опыта, молодость и толко это — какие уж тут претензии? Нет, даже не так... Можно себе представить, как мучается человек, когда убивает подружку, но меня не интересовало, страдает он или нет...

— Прощения у вас он просил?

— Нет, не извинялся.

— Но вы ждали от него каких-то покаянных слов?

— Когда Ксаверий Жулавский пришел, мы просто обнялись: стояли и вместе плакали, так что никто не должен был просить прощения. Он видел, слышал: абсолютно не було во мне жала... Я очень часто об этом потом думала... (Пауза). Может, я просто с ума сошла: парень убил мою дочь, а во мне нет никаких плохих отношений к нему — это нормально, скажи мне?

— Трудно ответить...

Дочь Брыльской Барбара Космаль — успешная модель и начинающая актриса — погибла в автокатастрофе 20-летней

— Бывает так?

— Бывает по-разному...

— Хорошо, я, значит, нормальна, а многие удивлялись. Некоторые вообще говорили: «Слушай, его отец богатый — ты можешь...». Как это?

— Подать в суд?

— Да, получить от него большие деньги. «А сколько стоит жизнь моей дочери?» — спросила я и отложила трубку. Удивилась, какие бессердечные есть люди и как холодно смотрят они на человеческие трагедии — для них это просто спектакл.

Моя трагедия для всех, кроме очень близких, была представлением... На похоронах кто-то заметил, что черная юбка у меня была выше колен, но я другой не нашла. Другой не було, но пошли плетни: «Как, на похороны своей дочери она пришла, открывая колена?». Вот о чем они думали: это ужасно, но так было...

«СТАРОСТЬ — ЭТО ТРАГЕДИЯ И, КАК ГОВОРИТ МОЯ МАМА, БОЛЬШОЕ СВИНСТВО»


— Вы где-то признались: «С первым мужем я до сих пор дружу, потому что это первая любовь. Со вторым не дружу...».

— Не потому (перебивает), что первая (она еще раньше была — без концувки), а потому что это был и ест хороший человек — умный, добрый. Немножко не для меня, потому что очень скрытный — наверное, как положено математику. Он не хотел ходить со мной на премьеры фильмов, на разные принятия (то есть приемы): нет, нет! — а второй... Боже, как было приятно, когда он появился на съемках моей картины. Смотрю — Людвиг стоит, а первый муж был не для меня.

— «Со вторым, — уточнили вы, — я не дружу: не хочу»...

— (Смеется). Это он со мной дружится: звонит, мы встречаемся. Людвиг-старший — врач: пришла пора, когда мне нужен доктор.

— Он гинеколог, по-моему?

— Да — ухаживает за мной, но имеет связи с другими...

— ...врачами...

— И с ними тоже. Очень мне помогает, но знает, что слишком поздно, и уже спокорный...

С дочерью. Бася очень рано начала выходить на сцену, и Брыльска надеялась основать актерскую династию

— ...смирился...

— ...да, что я никогда его не прощу. Если второй мой муж думает, что я буду с ним... (Пауза). Хотя нет, исключено — то было бы слишком наивно.

— Может, все же надеется?

— Нет, он надто интеллигентный, чтобы на это рассчитывать.

— Каким должен быть мужчина, чтобы покорить ваше сердце?

— Уже не должен — теперь у меня такого проблема нету.

— Тем не менее недавно вы где-то сказали: «Мне 68, а нравятся 40-летние»...

— Какие? Ну, может, встретила такого недавно — неважно, а если мне еще моложе мужчины нравятся — ну и что?

— Вы говорили о женщинах, которые покупают любовь молодых ребят: для вас в принципе это возможно?

— По-первые, у меня нет таких денег, а по-вторые, никогда в жизни. Свядомость, — как это, сознание? — что он со мной потому, что я даю ему деньги или содержаю его, мне бы все отравило, поэтому нет, нет, нет и нет!

— Широкая известность пришла к вам, когда вы сыграли в фильме Ежи Кавалеровича «Фараон» роковую красотку Каму. Вы, кстати, давно эту картину смотрели?

— Ха — недавно видела. Оценила так...

С первым супругом Яном Боровецем. «Первый муж был не для меня. Он очень скрытный, как и положено математику»

— ...хороша?

— Бр-р-р-р!

— Не то слово!

— Хотела бы быть сегодня такой! (С тоской). Нет, Дима, старость — это трагедия и, как говорит моя мама, большое свинство.

— Вам еще рано об этом...

— Ну, если ты так считаешь...

— Ваша потрясающая, нечеловеческая красота становилась когда-нибудь для вас проблемой или дарила только радостные, положительные эмоции?

— Ну, лучше быть богатой и красивой, чем бедной и некрасивой, да? Это не проблема, а счастье, за которое приходится очень дорого заплатить. Нет выхода: раньше или позже, но расплата будет. Все эти, которые были не очень хороши собой, привыкают к себе, свыкаются их мужи, и они не... Боже, тэй русский язык!

— А вы по-польски попробуйте — я пойму...

— А, нет, тоже забыла... Ну, неважно! Они сложили себе цену в других вещах и живут в согласии с собой, а я знала, что у мужчин на улице головы ходили вот так (сворачивает шею), если меня видели. Когда они перестали крутить головами, я удивилась: «Что такое? Слепые, что ли?», и начались тогда жалобы: «О-о-о! Плохо! Грустно!». Когда привыкаешь, без этого потом тяжело.

— Многие красавицы-актрисы признавались мне: «Уж лучше бы мы были такими, как все, — ну, может, немножко посимпатичнее...».

— Так, абсолютно, но в том числе благодаря красоте я чего-то достигла в профессии: сыграла Каму, например, которая мне открыла — как это сказать? — ворота к карьере.

«ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ ГОЛЫЙ, Я ГОЛАЯ: УЖАС — ОН ЛЕЖИТ НА МЕНЯ... ПФ-Ф-Ф! КАК ТЫ ЭТО СЕБЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ?»


— Не знаю, как в Польше, но в Советском Союзе жизнь многим красавицам-актрисам отравляли мужчины, которые хотели их просто унизить — сорвать этот цветок и растоптать. Они будто мстили этим женщинам за их красоту, а у вас такие моменты бывали?

— Нет, хотя, может, мой муж делал это, когда мне изменял?

— Фильм «Анатомия любви» посвящен, в общем-то, борьбе полов — кто, на ваш взгляд, одержал в ней победу: мужчина или женщина?

Картина «Фараон» польского киноклассика Ежи Кавалеровича, где Брыльска сыграла роковую красотку Каму, принесла актрисе первую широкую известность

— В картине победителем вышел мужчина.

— А в жизни?

— По-разному то бывает.

— Я читал, что однажды (плавно перехожу к эротическим сценам, которые советское киноначальство целомудренно из этой картины вырезало) вы прямо в центре Варшавы наблюдали, как двое на глазах у всех занимаются сексом...

— Я? В центре Варшавы? Не верь этим идиотам журналистам, которые пишут что хотят. Да, видела это, но в Африке, за тысячи километров от Польши, и ночью все было — в день даже там это не случается. Нет, в Варшаве, может, такое тоже бывает, но я пока не замечала.

— В какой же стране это было?

— Во Французской Гвинее, в Конакри — все происходило под пальмой.

— Какое впечатление на вас это произвело?

— Стояк...

— В смысле, ступор? Аборигены любили друг друга по-негритянски страстно?

— Не, просто делали это природно, без всяких штучек, да и секс вообще — занятие примитивное. Ой-ой-ой!

— А одухотворенный секс?

— Слушай, ты тянешь мне за язык — давай поменяем тему.

— Хорошо. Сниматься в красивых эротических сценах в той же «Анатомии любви» вам было интересно? Будучи девушкой пуританского воспитания, вы робости не испытывали?

— По-первое, я была женой...

— ...к тому времени...

— ...и когда получила туда приглашение, первое, что сделала (не знаю, принято это у других актрис или нет)...

— ...пошли в костел...

— Нет, показала сценар мужу: согласится он или нет? Мне очень хотелось сниматься, ведь такой фильм о женщине редко бывает, и муж дал добро: «Роль прекрасная, — сказал, — пожалуйста». Он верил мне, понимал: это всего лишь фильм.

— Это правда, что в постельных сценах ваш партнер надевал на себя колготки?

— Да, по моему требованию. Он должен быть голый, я голая: то ужас — он лежит на меня... Пф-ф-ф! Как ты это себе представляешь?

— Хорошо представляю...

— Не знаю, может, за миллионы долларов и согласилась бы, но нет! «Делайте что хотите, — сказала, — но он не может меня тронуть, а то выскочу под пол»...

— Провалитесь, в смысле, под землю...

— Да, и я тогда предложила: «Слушайте, у меня идея. Надо взять женские колготки, обрезать (показывает) здесь, но пусть эти самые дорогие...

«Фараон», 1966 год. «Хотела бы быть сегодня такой!»

— ...для него...

— ...элементы жизни останут при ним». Так и сделали, а наскольку кадр снимали на контра...

— ...в контровом освещении?

— ...да, и нас не было видно детальнего — только так (показывает рукой силуэт лежащего), колготки оказались совсем незаметны, и я была спокойна. Он, слава Богу, тоже... (Смеется).

— Немудрено — в женских колготках любой успокоится. Барбара, в Советском Союзе польские кинематографисты были очень популярны, модны — актер Даниэль Ольбрыхский, режиссер Анджей Вайда. Вы, правда, однажды сказали... Не знаю, может, тоже журналисты переврали?

— Ну, давай!

— Вы сказали: «А что Вайда — я не считаю, что он выдающийся. Не люблю ни его, ни то, что он делает (вернее, не он, а его подмастерья), а когда во время съемок ради красивого кадра Анджей бросил в пропасть живую лошадь, я его просто возненавидела». Все передано дословно?

— Не, Вайду я доценяю, но когда бросил лошадь...

— Как человек он для вас умер?

— (Возмущенно). Какое это искусство? Теперь он бы уже не мог это сделать, но тогда был коммунизм, все было позволено...

— ...лошадей хватало...

— Они отвечали, что этот конь уже должен был идти на «зъедення», но это не оправдание.

«СВОЮ ПОМАДУ ИГОРЮ ДМИТРИЕВУ Я НЕ ДАЛА. «ИЗВИНИ, — СКАЗАЛА, — ЭТО КАК ТРУСИКИ: ТЫ НЕ БУДЕШЬ МОИМИ КОСМЕТИКАМИ ПОЛЬЗОВАТЬ»


— Театр, по слухам, вы что-то не очень любите...

— Люблю, но не хожу на спектакли. Уже их вообще не смотрю — я человек домашний.

— В свое время, однако, играли в России антрепризный спектакль «Квартет». У вас там хорошие были партнеры: Игорь Дмитриев, Светлана Крючкова, Кахи Кавсадзе, но не со всеми из них сложились отношения. Что за трения возникли у вас с покойным Игорем Дмитриевым?

— Трения не было, хотя нет, было — о железную кровать моей ногой, которую я мало что не сломала, потому что он не успел, забыл вовремя ко мне подойти.

Со вторым мужем — гинекологом Людвигом Космалем, от которого актриса родила двух детей, — Брыльска рассталась из-за его измен. «Никогда его не прощу»

— Как женщина вы ему не нравились?

— А женщины ему совсем не нравились, насколько я знаю. Он уже умер, как известно, и тогда уже был больной... Нравилась не нравилась... Снова меня за язык тянешь? Не знаю, разговоров об этом не було.

— Он же помаду у вас просил, а вы отказали...

— Ха! Все знает. Боже, ничего не скроешь! Да, я не позволила взять. «Извини, — сказала, — это как трусики: ты не будешь моими косметиками пользовать».

— И как же он вышел из положения?

— Свою помаду ему Крючкова дала.

— Вот это настоящая советская актриса: пришла коллеге на помощь...

— (Смеется). Он еще черный карандаш взял — рисовал соби очень крепко глаза, чтобы було видно. Я не удержалась: «Слушай, но чем меньше видно, тем лучше». Не помогло — сильно хотел нравиться...

— Говорят, одно время вы стали пить. Врут или правда?

— В какие время?

— В 70-е годы, 80-е...

— Когда дочь умерла, наверно... Иногда так бывает, когда и я пью, и ты тоже пьешь — все пьют, это правда. Ой, две или три недели назад, когда я приехала на новое шоу (там звезды поют с обыкновенными людьми), была пресс-конференция. Наскольку с моим горлом плохо, — никак не вылечу! — у меня был такой сироп: когда полоскаю им, могу говорить. Я вытянула его из сумки, так (подносит ко рту): а-а! — глотнула, а в газете потом написали: «Брыльска пила сироп, попивая водой». Видишь, «пила сироп» — это не интересно, а если «попивая водой» — значит, там было что-то другое. Как можно? Оттуда и берут плетни.

Людвиг — поздний ребенок, пани Барбара родила его в 42 года. «Себя я посвящила сыну и разбаловала его просто невозможно»

— Вы заливную рыбу готовите?

— Ага, но не такую, как Надя Шевелева, не гадость (смеется). Очень ее люблю и хорошо делаю.

— Вы в замечательной форме — как это вам удается? Конституция такая, генетика?

— В форме и мама моя, хотя она говорит, что долго так жить нельзя.

— Сколько ей лет?

— 90, и мой второй муж, который смотрит на маму медицинским глазом, утверждает, что она вот так (показывает большой палец). Не болеет, хотя, когда я спросила ее: «Как ты себя чувствуешь?», ответила: «Знаешь, если бы мне было лет 20 и я бы себя так ощущала, подумала бы, что умираю». Слабо — то там болит, то тут, проходит в одном месте, ноет другое. В ее возрасте это нормально, а я... Это тебе толко кажется, что форму держу, — на тэ время, когда здесь, с тобой, держусь, а потом ухожу и кх! (валится на бок).

— Вы много ездите, путешествуете, у вас плотный график...

— Не всегда. Выбираю время, когда хочу и могу, когда у меня есть силы, а бывает, полгода с радостью сижу на даче.

— На скромной польской даче...

— Да, и вот мои руки уставшие (протягивает ладони). Вырастываю разные овощи и цветы...

— ...а потом продаете их на базаре...

— (Смеется). ...а потом раздаю друзьям. Толко когда осень приходит или зима, бросаюсь в работу.

— В дороге, когда сменяются, как в калейдоскопе, поезда, самолеты, вокзалы, аэропорты, наверняка вас какие-то мысли одолевают. О чем, интересно, думаете, глядя по сторонам? Сложилась у вас судьба? Удалась жизнь? Все получилось?

— Ну, дорогой, это разговор на ночь. У нас любят такие беседы — философические, психологические, но сейчас эту тему трогать не след. Она очень сложная, здесь успокоиться надо, а я хулиганю немножко, как ты заметил.

Барбара Брыльска — Дмитрию Гордону: «Лучше быть богатой и красивой, чем бедной и некрасивой, да?»

— Последний вопрос. Не исключаю, что после выхода на экраны «Иронии судьбы, или С легким паром!» вы подумали: «Ну, все, больше такого успеха уже никогда не будет», а сегодня, имея опыт и понимание того, что жизнь преподносит иногда удивительные сюрпризы, как считаете: может у вас в творчестве произойти удача, которая затмит все, что до того было?

— Не говорю «никогда», потому что Бог знает, что я придумаю или кто-то придумает для меня, и вдруг окажется, что... Все возможно, хотя... сомневаюсь.

— Хочу поблагодарить вас за то, как очаровательно вы сегодня хулиганили, и, хотя специально вы этого не добивались, в вас, наверняка, влюбилось еще больше мужчин...

— Оу! Пусть признаются мне в этом, а то слишком поздно я все узнаю.

— Я думал, вы скажете: «Пусть не надеются»...

— Это другой проблем. Мне говорили не раз: «Боже, как был в тебя влюблен». — «Почему же не объяснился тогда? — спрашиваю. — Зачем признаешься теперь, когда я старая?». Слушай, я же могу быть еще больше старой, так что пусть успевают...

— В смысле, поторопятся?

— Ну да: ох этот мой русский!

P. S. Редакция «Бульвара Гордона» благодарит киевский отель «Intercontinental Kyiv» и его генерального директора Леона Ларкина за помощь в организации интервью.