— Дима, на интервью я тебя пригласил как человека, который, во-первых, одним из лидеров общественного мнения в Украине является, а во-вторых лично мне очень интересен. Ты яркий, точно мысль формулируешь, а это большая редкость, особенно для политиков — они зачастую мыслью по древу так растекаются, что, чего хотят, не поймешь. В общем, ты красавец...

— ...я понял...

— ...поэтому я вопросы тебе задавать буду, а ты давай отвечай!

— (Улыбается). Жаль, что по-одесски, что я красавец (с ударением на «е». — Д. Г.), не сказал!

— Ты — одессит...

— ...да, ну, так сложилось...

— ...а в Одессе настроения сегодня какие?

Фото Ростислава ГОРДОНА

— Смотри, Дмитрий. Если серьезно и без одесскости, то мой любимый город точно не на Марсе, поэтому в тех реалиях, в которых Украина находится, живет. Хотел было «в том законодательном поле» словосочетание употребить, но потом себя сдержал: ну какое, на хрен, законодательное поле? В тех реалиях — в той вот атмосфере правового хаоса, правда, Одесса, может, проще это переживает. Благодаря нашему менталитету, самоиронии нам как-то легче, в апатию, в социальную депрессию последние мы впадем. Нас же власть туда загоняет, да? Ну, чтобы думать мы перестали... Я к власти обращаюсь: как в моем любимом городе говорят, не дождетесь.

Кстати, Дмитрий, по секрету — никому, кроме Виталия Владимировича Кличко, не говори: в Одессе дороги лучше, чем в Киеве, — 100 процентов! Это для меня приятно, а вообще, это глупо и смешно, и когда последний рейтинг городов по качеству жизни в них вышел, за столицу моего государства стыдно стало: Киев, по-моему, 173-й из 180. Ну в какие это ворота влезает? Да ни в какие! При таком количестве денег, инвестиций, бабла, извините, которое в Киеве есть, дороги построить, лампочки развесить и так далее нельзя было?

Видишь, ты меня про Одессу спросил, а я так хитро в Киев перекочевал, но, чтобы одесскость закончить, отвечу: да, одесситы и за судьбу нашу переживают, потому что этот по-черепашьи стремительный проезд в светлое будущее немножко затянулся, и в дороге кормить пе­рестали. Как Михал Михалыч Жванецкий говорил...

Михал Михалычу 85 — дай Бог ему еще много лет творческого благополучия, еще долго-долго над нами и нашей жизнью язвить, а в данном случае его знаменитое процитирую: «Что наша жизнь? Свет в конце тоннеля, только тоннель...

— ...(вместе) сука, не кончается»...

— Да, вот так.

«КОГДА МНЕ ШЕСТЬ ЛЕТ БЫЛО, НОВЫЙ ГОД МЫ В ПОДВОДНОЙ ЛОДКЕ ВСТРЕЧАЛИ» 

— Дима, о трагедии 2 мая 2014 года в Одессе не спросить не могу — что это было?

— Мой ответ тебе — без улыбки на лице неожиданным будет. Три темы есть, которых я не касаться стараюсь и оценочных суждений своих, «экспертных» комментариев не давать (у нас и так сейчас столько экспертов развелось — по всем вопросам)... Первая тема — это религия. Любых вопросов религии, церкви — по понятным, наверное, тебе причинам: объективные, субъективные есть — я не касаюсь... Наверное, на том, что я в этом не эксперт, остановимся, и вообще, считаю, что путь к Богу и церковь — это, как в Одессе говорят, две большие разницы. У каждого к Богу свой путь, и судить тут права я не имею.

Вторая тема, которую я как табу для пуб­личности определил, — моя семья, и третья, которая не табу, но ее не комментировать я стараюсь, — это одесская трагедия 2 мая, и сейчас коротко объясню, почему.

Трагедия эта пять лет уже длится, 2 мая началась — ну, наверное, со времен Второй мировой войны 50 человек в один день в мирном городе Одессе не погибали...

— ...тем более в огне...

— Да, и трагедия эта пять лет продолжается, потому что правды никто не знает, все слухами пользуются. Рана меньше становится, но все равно не заживает, и ты себе не представляешь, как люди разных политических взглядов косо друг на друга смотрят, каждый другого обвинить пытается... Нет, участвовать в этом и этому оценку давать не хочу, хотя все-таки верю, — вот верю! — что не при этой, так при следующей власти заказчиков, организаторов, кураторов и финансистов этой чудовищной, нечеловеческой акции, в моем родном городе произошедшей, мы узнаем. Независимо — Дмитрий, это очень важно! — от сегодняшних политических симпатий и антипатий.

— Последний вопрос об Одессе — и к общеполитической ситуации в стране переходим. Ты коренной одессит, сын офицера-подводника, а украинцем — частью большой страны — себя ощущаешь? Разной, но единой?

— Потрясающий вопрос, и все это по полочкам разложить постараюсь — над десятой буквой пока еще не запрещенного русского алфавита, над буквой «и». Безусловно, отца уже нет — практически 18 лет...

— ...а какое звание у него было?

— Капитан первого ранга, командир атомной подводной лодки...

— ...командир даже?..

— ...да-да, с фамилией Спивак, заметь: в той стране — брежневской... Мы многие гарнизоны объехали, побывали-повидали... Ну, это настоящий офицер той большой армии был...

— ...то есть, извини, еврей — командир атомной подводной лодки?

— Да, конечно: кортик, все прочее... Когда мне шесть лет было, мы даже Новый год в подводной лодке встречали: ну, только в Советском Союзе 1 января подлодка в дальний поход уходить могла — в восьмимесячный, и мы с мамой к папе праздновать пришли. Макароны по-флотски кушали, компотом из сухофруктов запивали — Дима, ничего вкуснее в остальные мои Новые годы не было!

Что от отца мне передалось? Наверное, три главные вещи. Первая — я очень пунктуален, и этим горжусь: ну, честно, действительно пунктуальный и обязательный. Вторая — какой-то мужской стержень, муж­ское понимание достоинства. Куда мы идем, в Европу или нет, не знаю, но если я мужчина, семью обеспечить и ее защитить обязан, и, конечно, третья — это уважение к женщинам, к старшим.

Ощущаю ли я себя гражданином Украины? Слушай, это что, риторический, с поддевкой, вопрос? Да конечно, Дмитрий, я русскоязычный житель Одессы, гражданин Украины, никуда не собираюсь. Для меня русский язык — это не язык оккупанта: это язык Достоевского, Пастернака, Владимира Семеныча Высоцкого, Михал Михалыча Жванецкого... Кстати, и нашего Тараса Григорьевича Шевченко тоже!

Раніше я взагалі української мови не знав, і це не моя провина — в школі її не вивчав, але вже три роки з вчителькою займаюся і сподіваюся, що якось це в мене виходить. Державною мовою спілкуватися можу — питань взагалі немає, більше того, в правовій державі жити хочу. Якщо в Конституції записано, що українська мова єдиною державною мовою є, — крапка, це не обговорюється, але, якою мовою, наприклад, в гостях у Дмитра Гордона спілкуватися, коли він мене запрошує, — це мій особистий вибір.

Патриот же не тот, кто вышиванку надевает и «слава Україні!» кричит, а потом с утра до вечера свою страну грабит: патриот — это тот, кто налоги в этой стране платит, кто хоть один гвоздь в какой-то скворечник вбил, что-то создал, кто в парадном у себя не плюет, чужое достоинство не оскорбляет. Патриотов в масках, которые лагеря ромов уничтожают, я не понимаю, «патриотов» и «активистов», которые хрен знает чем занимаются и где вообще работают и которые могилы павших солдат, памятники, мемориальные доски оскверняют, не признаю. Не патриотизм это, Дмитрий, — какая-то стадия идиотизма.

Знаешь, коль скоро Жванецкий у нас красной нитью, замечательная штука у не­го есть. Патриотизмом же нас от проб­лем отвлекают...

— ...ну конечно...

— ...и Михал Михалыч здорово сказал, что патриотизм — это четкое, ясное, хорошо аргументированное объяснение того, почему жить хуже других мы должны. Поэтому я — гражданин Украины, Одесса — это Украина, мы разные, у нас разная страна, и это потрясающе, это фантастически! Я как-то высказался, что Одесский регион фундаментом национальной идеи Украины стать мог бы. Почему? Ну, мы ж в Одессе как? Еврейскую Пасху, православную, католическую отмечаем, у нас за столом хумус может быть, фаршированная рыба, пельмени, плов и так далее. Евреи еврейские анекдоты рассказывают, болгары — болгарские, армяне — армянские, и все это — с улыбкой, и главное (вот в чем особенность одесская) — с уважением!

Патриотизм — это, конечно, любовь к своему, но это точно уважение к чужому: так Любомир Гузар в своем последнем интервью говорил, незадолго до того, как ушел. Я вообще его современным философом государства Украина считаю, поэтому нашу региональную разность сильной стороной сделать надо, а политики людей лбами столкнуть и интересность эту уничтожить стараются. У меня вообще такое ощущение, что кто-то где-то сценарий пишет, чтобы Украины вот в этих границах не существовало, чтобы нас, как колбасу, на шматки раскромсали и чтобы по каким-то коммунальным квартирам мы разбежались. Если единая гуманитарная политика в стране не появится, плохо это может закончиться.

«ТРАМП ПРОСТО НЕ ЗНАЛ, ЧТО С АРСЕНИЕМ ПЕТРОВИЧЕМ ПОСОВЕТОВАТЬСЯ МОЖНО» 

— Как ты, кстати, скандал с «Укроборонпромом» воспринял?

— Ну, это не скандал — это преступление, это отвратительно, безбожно! В то, что сейчас я скажу, вдумайся, и в то, как на это генеральный прокурор отреагировал. Украина контрабандным способом запчас­ти для военной техники у страны-агрессора закупала, и потом военная техника с этими запчастями со страной-агрессором воевать должна была? Ребята, это сумасшедший дом, это Канатчикова дача! — не война, а еще пострашнее вещи.

Более того, генпрокурор, со следственной комиссии выйдя, потрясающую вещь заявил — что во время войны как эти запчасти по-другому доставить, если мы с ним воюем?.. Это или полет фантазии, или психическое обострение какое-то у наших политиков...

Это даже хуже коррупции — это мародерство, и если такое у нас во время войны творится, почему никто не арестован, в следственном изоляторе не находится? Я не судья, не прокурор, мне просто интересно. Ты спросишь: «А кто находиться там должен?». Да участники процесса: Гладковский-младший, Жуков, Иванов, Петров, Сидоров — не знаю, но не арестован почти никто, у нас что, самое главное наказание, — это отставка? Ура-а-а! Клас­с­­но! Валерия Алексеевна Гонтарева 90 бан­ков положила, а мы ее в отставку — и опять аплодируем... Чему? Да она прекрасно себя в Лондоне чувствует, для нее наша отставка — манна небесная. Яресько — ура-а-а! Арсений Яценюк — два года страну обворовывал, стену имени Яценюка построил... Дональд Трамп просто не знал, что с Арсением Петровичем посоветоваться можно...

— ...да он по сравнению с ним пацан!..

— Мальчишка просто! Что-то там с Мексикой строит, деньги собирает... О чем разговор? — Арсений Петрович, как стенку построить, знает: надо — он и Мексику три раза стеной обведет, не проблема.

— Что скажешь о новом президенте?

— Все очевидно, понятно, логично, так сложилось, такой момент исторический, так звезды распорядились, что отвращение среднего класса от нынешних политиков сказаться должно было. Плюс — ну, он симпатичный, талантливый...

Я всегда о Зеленском говорил, что он точно не клоун. Талантливый актер, талант­ливый, наверное, организатор, менед­­жер, который огромную систему возглавлял: кинопрокат, кинопроизводство, концертная деятельность, инвестиции, банки, договора — понимаешь, да? Человек успешную шоу-бизнесовую компанию создал — думаю, самую успешную на постсоветском пространстве...

— ...при этом не воруя...

— И при этом не воруя, да. Конечно, молодежь за ним пошла — я так думаю, и самое интересное: грязь от его оппонентов к нему не прилипает... У нас же все временщики, государственного деятеля нет, такой, знаешь, постреволюционный синд­ром: кто громче «Слава Україні! Смерть ворогам!» крикнет — все, уже должность.

— Не нервничай...

— Внешняя наша политика нас за черту какую-то выводит, на обочину выбрасывает, потому что дело с нами иметь никто не хочет, нами брезгуют, понимаешь? По кори — первые в мире, по коррупции: нас уже боятся! В Европе не понимают: «Секундочку, вы ведь у нас деньги на войну с ними просите, и в то же время вместе с ними зарабатываете? Ребят, ну определитесь: или крестик снимите, или шорты наденьте...». От нас шарахаются, поэтому о «Северном потоке-2» Меркель сказала: «Он будет, точка», и на месте наших дипломатов я бы, что с этим делать, подумал.

Сказал бы я, что вам вообще меряться ничем не надо: костюм чтобы на вас не мятый сидел — и для дипломата это уже здорово было бы. Дальше: «Турецкий поток», «Шелковый путь» затеяли — громаднейший проект! Китай, Россия, Беларусь, Польша, Западная Европа — мы транзит еще и там потеряем, нас, как прокаженных, обходят, и потому, конечно, глава государства не борды про детские садики развешивать должен, а прямыми своими обязанностями заниматься.

— Дима, вот ты коренной одес­сит, я коренной киевлянин, мы свои города любим и хотим, чтобы стране, в которой мы живем, хорошо было, потому что если будет хорошо ей, будет хорошо и нам — верно?

— Да-да, логика гениальная.

Мне очень хочется, чтобы нынешний президент свою миссию перед государством и народом осознавал и персональную ответственность. Почему? Потому что Украину же не пять лет грабят — 28, и у нас фантастически богатая страна, но раньше как-то тоньше грабили — сейчас очень грубо. Можно четверостишие Игоря Губермана процитирую?

— Конечно...

— Фантастическое!

Я живу, постоянно краснея
за упадок ума и морали:
раньше врали гораздо честнее
и намного изящнее крали.

Понимаешь, да? Поживем — увидим...

— Дима, спасибо.

— Тебе спасибо!

Записала Анна ШЕСТАК