Звезды о Гордоне
Михаил ЗАДОРНОВ




— Дмитрий Гордон — один из немногих людей, с которыми я общаюсь без опаски. Парадоксально: несмотря на то, что он журналист, я ему доверяю. Даже если в беседе с ним сболтну что-то лишнее и попрошу его это не печатать, знаю: он не подведет.

Дмитрий Гордон честен, потому что талантлив. Я вообще всех известных людей делю на профессионалов и талантливых. Профессионал зарабатывает деньги, а талант любит свою работу. Профессионал ради профессии не гнушается ничем. Я знаю много профессионалов без достоинства, но не знаю без достоинства ни одного талантливого человека. Профессионал может не любить то, что он делает, — главное для него, чтобы заплатили деньги. Талантливый человек так работать не станет. В этом отличие таланта от просто профессионала, обучившегося своей профессии в институте.

Гордон может не соглашаться с мнением тех, у кого берет интервью, но он это мнение уважает. Он любит каждого, с кем беседует, и часто взятые им интервью перерастают потом в приятельские, дружеские отношения.

Дима искренне восхищается незаурядностью. Его творчество — это не просто интервью с самыми яркими личностями нашего времени: это его бунт против серости.

И еще об одном его качестве, присущем только людям талантливым: он умеет не только слушать собеседника, но и слышать. Плюс ко всему, с ним очень интересно разговаривать.

Дима — человек с пружиной: живой, любознательный. Он интересно живет, у него горят глаза. В них очень много задоринок, и это тоже нас связывает - Задорнова и его задоринки.

Я убежден, что фамилия Гордон произошла от слова "гордость" — за тех, с кем он беседует в своих интервью.

— При нашей, увы, суетной жизни слову печатному все труднее конкурировать с непечатным, то есть произнесенным со сцены, в радио- или телеэфире. Вот и Дмитрий Гордон начинал с газеты, а сейчас все больше людей в разных странах знают его в первую очередь как телеведущего. Правда, это веяние времени почти не коснулось книг, потому что они сегодня не для славы и заработка — для души.

На Западе библиотек уже не строят, зато в России и новые возводят, и старые приводят в порядок. Книжные магазины полны народу (в Москве они вообще до часу ночи работают), а кто бы стал сутками напролет торговать, если бы на товар не было спроса? Конечно, покупают и дрянь, и не дрянь, но, как сказали мне продавцы, берут хорошие книги ничуть не меньше. У вас, в Украине, тоже так будет — никуда вы не денетесь, ибо в чтении состоит потребность славянской души.

В книжный магазин приходишь — там на стеллажах Пушкин, Лермонтов, Макс Фрай, а у меня на даче в Юрмале — Гордон, Гордон...

Боюсь, при слове «дача» читательское воображение нарисует особняк в тыщу квадратных метров. Сразу замечу: у меня она скромная, одноэтажная. В переводе с латышского языка — «летница», которую я сделал «зимницей», зато за носками не надо бежать на второй этаж, а за левой туфлей подниматься на эскалаторе на третий.

Боря Моисеев как-то воскликнул: «Ну и дом у тебя классный!», потом Надя Бабкина восхитилась... Где же это, думал, они классный увидели? Оказалось, ошиблись — хоромы соседа-банкира приняли за мои. Я так расстроился... Неужто коллеги считают, что я такой же шаблонный, зашоренный человек? Зато когда сам банкир пришел ко мне, осмотрелся и спросил: «Слушай, а где ты будешь строить дом настоящий?» (тем самым рассчитывая унизить меня окончательно), я понял, что живу правильно.

В общем, поскольку треть, а то и половину времени я провожу в Юрмале, всю литературу свожу на дачу, и полка с книгами Гордона у меня уже больше, чем с произведениями Евтушенко. Нет, не подумайте — Женину поэзию и прозу я бесспорно люблю, просто успел он мне подарить меньше. Все-таки в Киев я езжу чаще, чем в Оклахому...

Как бы там ни было, я рад, что вышло так, а не иначе, а как хорошо, как трогательно Дима подписал мне каждый том! Да если светлый человек просто распишется — этого уже достаточно, потому что в автографе его энергия. Почему люди у звезд автографы просят? Просто выпендриться? Нет — стоит взглянуть лишний раз на росчерк пера кумира, и посветлеет на душе. Я, например, надписывая свои книги, обычно советую прикладывать их к больным местам, правда, некоторые шуток не понимают. Спрашивают: «Это точно сработает?». — «В принципе, — отвечаю, — если только у вас не геморрой, то конечно».

Смеюсь, разумеется, а если серьезно... Давным-давно, еще в советское время, я посмотрел фильм «Журналист» и понял: мне эта профессия нравится. Справедливости ради нужно сказать: раньше ее олицетворяли не сегодняшние акулы пера, которым лишь бы написать об очередной катастрофе, сообщить, где что взорвалось и сгорело, и раздавить кого-нибудь газетным или телевизионным катком.

Дмитрий Гордон — настоящий журналист, ему хочется докопаться до глубин психологических и социальных, найти причины нынешних проблем в обществе и подумать, как можно их устранить. Талант, собственно, и состоит в том, чтобы не просто живописать гадости, а сделать все, чтобы их больше не было.

Вот уже много лет Гордон встречается с самыми яркими, выдающимися людьми, и если расположить его интервью по годам, получится захватывающая хронология событий на территории бывшего СССР и того, что после него осталось. Это вам не энциклопедия, где факты препарированы по вкусам спонсора, не сочинения Нестора-летописца, писавшего по заказу Рюриковича... Дима беседует с теми, кто непосредственно вершит историю, и почему-то только перед ним эти глыбы обнажают себя. Книги Гордона интересны, на мой взгляд, и представленными в них личностями, и личностным взглядом — как тех, кто доверяет ему свои откровения, так и его самого.

Иногда меня спрашивают: какой в ваших концертах процент экспромта? Не знаю, во всяком случае, никогда не вычислял — я же не западный человек. Когда публика хорошая — импровизации чуть ли не половина, а если плохая — ничего не получится. Хорошая публика — это как глаза Гордона: когда чувствуешь, что тебя понимают, когда хочется изливать душу еще и еще... Дима из журналистов слышащих (истинный журналист в первую очередь слушает, а не вещает!), я люблю с ним общаться, потому что вижу, как с полуслова он схватывает суть, как остро сопереживает...

Еще один штрих. Я не был «зацеплен» Майданом, все, на нем происходившее, мне не казалось родным, но, приехав после «оранжевой революции» в Киев, увидел: украинские зрители стали лучше. Я понял: происходит освобождение духа, и это, поверьте мне, замечательно! Все это приведет к потрясающим результатам — если не сейчас, то лет через двести непременно, и тогда Майдан будут вспоминать как своего рода крещение... Будут, будут — не сомневайтесь! Такое остается навек — если не в учебниках по истории, то в памяти народной наверняка, и о святой Юле с косой еще тоже сложат легенды...

Наверное, хорошо, что мы с Димой разные и дополняем друг друга: пускай и дальше так будет! Он, скажем, в отличие от меня, любит говорить о политике — меня же она никоим образом не привлекает. При том, что несколько лет назад именно из-за политики меня перестали пускать в Киев с концертами. Угораздило неосторожно пошутить, что «Украина вляпалась в Кучму» (с тех пор фамилия Гордон рифмуется у меня со словом «кордон»)...

Кстати, к Кучме я абсолютно не в претензии: он поступил так, как и должен был поступить бюрократ, партократ... Да и времена изменились: меня по-прежнему в Украину зовут, а ему лучше никуда не показываться. Когда я увидел, как в заграничном аэропорту еле-еле, словно муравьишко бревно, Кучма тащил за собой свой чемодан, вся незавидность его судьбы стала мне очевидна. За мной, хотя я не такой уж крутой, чемодан несли... Чиновники должны знать, что они временные, что рано или поздно всех их переизберут или снимут, и тогда они станут никем.

Между прочим, политическим взглядам Ющенко я тоже совершенно не симпатизирую: единственное, что нас с Виктором Андреевичем объединяет, — это увлечение трипольской культурой. Я, например, недавно специально приехал в Киев, чтобы отправиться оттуда на раскопки древнего городища под Уманью. У меня просто сложилась довольно отчетливая картина мировой истории до Египта и того, как мы в ней участвовали, так вот Триполье было в ней — нет, не последней точкой! — тремя восклицательными знаками.

С другой стороны, чисто по-человечески мне Ющенко нравится, особенно когда в разгар общественных катаклизмов занимается древними черепками и вырезает тарелки из дерева — есть в этом что-то трогательное. Если государственный деятель увлекается изучением истории своей отчизны, он, значит, не безнадежен — не только для страны, но и, в первую очередь, для себя. Значит, он найдет себя в будущем, когда его вышвырнут из политики (а это произойдет непременно, потому что западные партнеры поймут: Ющенко не может сделать того, чего они от него требуют). Вот увидите: он окажется по отношению к ним необязательным, поскольку, в отличие от многих политиков, в нем, как мне кажется, сохранилось немного порядочности...

Вообще, историю — как древнюю, так и новую — нельзя то и дело пересматривать и менять, надо относиться к ней более честно и менее меркантильно: не по- торгашески, а любя свою родину. Дмитрий Гордон это хорошо понимает.

В Диме я ценю то, что он не только профессионален, но и честен. За участие в авторской телепрограмме «В гостях у Дмитрия Гордона» состоятельные политики и банкиры не раз предлагали ему большие деньги, но он отказывал этим людям, поскольку они ему не симпатичны. Мой друг с упоением творит, любит свою работу и помнит древнюю мудрость: «Если живешь в согласии со своей судьбой, то, что ты делаешь, доставляет тебе радость». Рок — это судьба, а то, чем Гордон занимается, — это его уРОК, его пророчество, его счастье...

Меня порой восхищает его широчайшая эрудиция. То, например, что я изучал латышскую литературу, понятно: в Прибалтике я родился, но то, что Гордон ее знает, — это уже из ряда вон... Удивительно, но он читал «Бурю» и «Сын рыбака» Лациса, «Просвет в тучах» Упита, латвийские сказки, былины, легенды... Мало того, он не понаслышке знаком также с казахской, грузинской и белорусской литературами, чем я, признаюсь, похвастаться не могу. Чрезвычайно начитанный человек!

Раньше Дима был умным, а сейчас становится еще и разумным. Хочу пожелать ему и впредь двигаться в сторону РАзумности, то есть светлого ума (РА по-древнеславянски означает солнечный свет), и скромно замечу: достаточно посмотреть на меня и следовать той же дорогой. Только не подумайте, что я советую ему отрастить бороду, хотя, положа руку на сердце, наплевательское отношение к собственной внешности успокаивает. Раньше утром вставал и думал: так, сначала надо побриться, потом смазать лицо кремом. Сейчас крем не нужен — расходы на внешность существенно сократились...

Диме, правда, рано еще о таком рассуждать, но я не об этом. Одно время Гордон грешил в своей газете приемами желтой прессы (как я эстрадой), но потом перерос их, стал работать гораздо интереснее, глубже, ироничнее, психологичнее. Тем не менее полностью отказываться от некоторой легковесности, бесшабашности не стоит. Легковесность — это брэнд, и чем больше «Бульвар Гордона» будет публиковать забавных статей о нашей безумной попсе, тем больше аудитория станет прислушиваться к глубоким статьям и передачам самого Гордона. Необходимо разумное сочетание, без излишнего крена в ту или иную сторону, потому что если, подобно Хазанову, Дима потеряет ощущение времени, никто его слушать не будет.

Я, например, не ухожу от эстрады, но в то же время стараюсь использовать ее для высказывания каких-то мыслей, чтобы люди стали разумнее. Вот и Диме это настоятельно рекомендую. Тогда оставшуюся часть своей жизни он будет радостный, а все банальности типа «молодец», «умница» и «да здравствует!», которые я в этом предисловии упустил, он еще неоднократно услышит от благодарных читателей.

Из предисловия к книге «Начистоту» (2006)

 

— Когда после победы на президентских выборах у Владимира Владимировича вытекла скупая мужская слеза, я сказал: «Путин замироточил», и мало того, что благодаря мне это выражение вошло в оборот, так еще и в Тамбове начали выпускать с моей подачи водку «Слеза вождя»: в России все это воплотилось в самом дорогом, что у нас есть, — в водке. Я, правда, не пробовал — свое уже выпил, да и обычным сувениром быть не хочу — должен стать человеком будущего, а о спиртном речь завел, потому что в следующем году у нас с автором этой книги Дмитрием Гордоном юбилей — двадцать пять лет со дня первого совместного интервью.

Встал, таким образом, вопрос ребром: как эту дату отметить — пышным застольем, общим концертом или новым, рекордной продолжительности, интервью? Я предложил Диме проехаться по России, потому что, когда в последний раз был в Украине, представители местных масс-медиа задавали вопросы, которые были связаны только с Россией и, на мой взгляд, свидетельствовали о комплексующих душах и телах журналистов (и политиков тоже). При этом они все время ждали, что я буду клеймить Россию позором, и хотя о российской действительности говорю все, что думаю, есть одно «но» — у себя дома.

Так вот, я предложил Дмитрию Гордону понаблюдать жизнь простых россиян: Нюшек, Ванек, — благодаря которым именно в провинции начинается оживление. Я побывал недавно в нескольких городах с гастролями — это здорово! Столько чудных людей встретил, так что судить о России по телевидению, газетам и высказываниям наших политиков — это все равно, что изучать историю по романам Акунина.

Недавно вот пресса сообщила, что я покидаю эстраду, чтобы целиком погрузиться в съемки документального фильма, — уверяю вас, слухи об окончании моих выступлений сильно преувеличены. Сначала мне надо заработать на это кино деньги, а идти к нашим банкирам с протянутой рукой не собираюсь, потому что не хочу, чтобы абрамовичи и березовские указывали, как мне думать (когда богачи что-то спонсируют, то, что рождается в результате, отвечает их вкусу, а не вкусу художника).

О чем моя документальная лента будет? О том, как славяне объединились и благодаря этому их не завоевали германцы, не обложили данью хазары и не разграбили скандинавы. Сегодня нас вновь ссорят, и мы опять поддаемся, а ведь когда-то нашли в себе силы, превозмогая гордыню, сплотиться...

На какой этот фильм стадии? Прочитаны уже горы хроник, в том числе Магдебургские и Бертинские анналы, а также множество наших летописей, на которые ученые внимания не обращают, ну а еще со своей командой я побывал на разных раскопках, в частности, в Швеции, где посетил удивительнейший музей. Оказывается, местность под названием Рослаген, откуда, как утверждают ученые-норманофилы, пришел скандинав Рюрик, находилась в IХ веке под водой и в сушу только в ХIII-м превратилась столетии, то есть физически там не могло быть ни одного человека, если только Рюрик не был русалкой.

Пользуясь случаем, хочу опровергнуть еще одну «утку», которая в интернете гуляет: будто 4 марта я впервые в жизни ходил голосовать. Полная чушь — я сразу сказал: «Голосуй не голосуй — все равно...» (дальше народ продолжит правильно сам), поэтому на избирательный участок моя нога не ступала уже много лет. Давно не верю в волшебника, который прилетит на голубом вертолете (и даже в голубого волшебника не верю!) — только обленившиеся обыватели (люди-пельмени и люди-чебуреки, как их называю) считают, что счастье зависит от того, кто будет там, наверху. Власть о своих гражданах не заботится и никогда этого делать не будет, ибо наверх попадает лишь тот, кто залезает туда по вылизанной вертикали, иными словами, я не настолько славянский пельмень, чтобы полагать, будто свалится великий метеорит и всех сразу накормит.

Помнится, я заметил, что только в России президентские выборы могли пройти в год, на который назначен предположительный конец света. Каюсь — ошибся: Украина в той же обойме. Нынешней осенью вам парламентские предстоят выборы, и чтобы их с наименьшими моральными потерями перенести, могу посоветовать жителям соседней страны, во-первых, на них не ходить — все равно ничего толкового не получится, а во-вторых, если все же на это решитесь, попытайтесь превратить все в забаву.

Можно, как я предлагал в России, специальные номинации обозначить: ну, действительно, почему только одна была премия? — это не интересно. Надо было призы учредить за лучшую актерскую работу, за лучшую режиссерскую постановку, за лучший дебют, за то, кто большее число выборов Путину проиграет, и тогда у всех избирателей был бы повод порадоваться — например: «Ой, партия, за которую голосовали, заняла третье место — ура!». Нужно относиться к этому, как к Олимпийским играм, как к скачкам лошадей на ипподроме: политики вообще в смысле духовности — люди второго сорта, но это так, к слову...

...Мне было приятно, что Дмитрий Гордон на мое предложение с радостью согласился, и, может, мы с ним такую поездку и совершим — я буду выступать, а он, умеющий наблюдать жизнь, — изучать будни российской глубинки и делать наброски для своей очередной книги. У меня есть примета: если человек говорит о своей любимой работе и глаза у него загораются, он, значит, талантлив, а у Димы, когда он рассказывает о том, с каким собеседником встречался и у кого брал интервью, глаза просто искрятся.

 Меня, правда, несколько удивляет, что он любит общаться с политиками, экономистами — казалось бы, с точки зрения духовной, чернь чернью, а он выискивает в них хорошие качества и каждый раз нам показывает, что не все на белом свете так безнадежно. Я как-то уговорил его поехать на раскопки в Триполье... Нет, неправильно выразился — ему предложил, и он тут же со своими задорными, простите за каламбур, глазами откликнулся. Гордона интересует все лучшее, что есть вокруг, причем он находит его чуть ли не в самом худшем — это вот тоже признак таланта.

Помимо того, что автор этой книги — блестящий журналист, он еще и профессионал: чтобы издавать успешную, то есть рейтинговую газету, Дима должен печатать в ней то, что интересно «беляшам» и «пельменям» — обывателям, которые задницу с дивана не поднимают и судят о жизни только по масс-медиа. Он дает им читательско-массмедийную жвачку, но умудряется упаковывать внутрь витаминки, и его интервью с великими, выдающимися и просто известными — это своеобразный витамин.

Дима подарил мне много своих книг, и в рижской Народной библиотеке имени Николая Задорнова, которую я открыл к столетию со дня рождения отца, для них выделена целая полка. Соседствуют они с томами Евгения Евтушенко, Юрия Полякова, Максима Галкина, который сам книг не пишет, но прислал мне всю литературу, которую мама советовала ему читать в детстве (благодаря ей он стал таким умненьким и талантливеньким), есть там подарки от Эдварда Радзинского, Семена Альтова, Никиты Михалкова...

Я убежден, что книги Гордона надо читать хотя бы для того, чтобы понять: даже наверху не все так погано, и там светлые люди есть, просто они, туда приходя, вынуждены играть по законам нечисти. Многие из-за этого спиваются, до срока уходят на небеса, и мы с Дмитрием не раз обсуждали такие примеры, когда политик, облагородив свою жизнь, неожиданно выздоровел, а когда снова покрылся тьмой — заболел и даже наш мир покинул. Дима эти секретики знает, а еще он отчетливо понимает: если его авторские телепрограммы и еженедельник не будут рейтинговыми, весь объем его журналистского добра станет абсолютно для обывателя бесполезен.

Мне нравится все, что он делает, и для наглядности приведу пример. Если вареных раков положить в глубокую миску, они будут лежать неподвижно, но если вниз сунуть одного рака живого, вся эта куча начнет шевелиться. Мы с Дмитрием Гордоном — живые раки, способные и мертвых расшевелить, поэтому слышим друг друга, общаемся на одной частоте, и, мало того, нас, таких, куда больше, чем кажется. Есть даже свое общество — Клуб живых раков, но мы нашу тайну не разглашаем, потому что самим фактом существования представляем опасность для масонов: они делают людей мертвыми, а мы их оживляем, и наш с Димой будущий юбилей — хороший повод об этом вспомнить.

Кстати, я в Украине давно не был, хотя зовут — мне просто непонятно, что у вас там происходит и что говорить со сцены. Когда президентом был Ющенко, я имел хоть свое мнение, а сейчас пожаловать в гости и совать свиное рыло в калашный ряд — зачем? Не хочу у вас пока выступать, потому что стану одним из разжигателей недобрых чувств, которых и без того достаточно, так что единственное, что могу доброго для Украины сейчас сделать, — с концертами не приезжать.

Из предисловия к книге «Далекое близкое» (2012)










Полный адрес материала :
http://gordon.com.ua/stars/zadornov/