Я люблю тебя, Жизнь,
      и надеюсь, что это взаимно!






Смотрите авторскую программу Дмитрия Гордона

30 октября-5 ноября


Центральный канал
  • Анатолий КОЧЕРГА: 4 ноября (I часть) и 5 ноября (II часть) в 16.40








  • 15 июня 2018

    Вахтанг КИКАБИДЗЕ: «С возрастом секс продолжает улучшаться, и Ларису Ивановну я не просто хочу — очень хочу»



                     
    «Я ПИ-ПИ ХОЧУ, — РУСЛАНОВА МНЕ СКАЗАЛА, — А ТЫ НА СТРЕМЕ СТАНЬ, ЧТОБЫ НИКТО НЕ ПОДОШЕЛ. «НЕ НАДО ПЕЧАЛИТЬСЯ, — ЗАПЕЛА, — ВСЯ ЖИЗНЬ ВПЕРЕДИ! ВСЯ ЖИЗНЬ ВПЕРЕДИ — ГРУЗИН ПОЗАДИ!» — И В ЛЕС ПОШЛА» 

    — О вашем сексуальном темпераменте и романах легенды ходили...

    — ...а я все дома сижу! (Улыбается).

    — Говорили, что во время съемок со Светланой Крючковой она в своем номере от вас пряталась, а вы ночами под балконом стояли и кричали: «Светлану Николаевну хочу!» — это правда?


    Со Светланой Крючковой в картине «Ольга и Константин», 1984 год

    Со Светланой Крючковой в картине «Ольга и Константин», 1984 год

    — Не-е-ет, не было такого — я же не мог людей будить, правда? Она очень талантливая актриса, а еще Галя была, Галина — как ее, тоже вместе играли...

    — Польских?

    — Нет, другая, сейчас фамилию вспомню... Мы с венграми снимались, она в положении, съемки в лесу: я главного анархиста играл, меня там убить должны, и вот она мне говорит: «Я пи-пи хочу, а ты на стреме стань, чтобы никто не подошел». Идет и поет: «Не надо печалиться, вся жизнь впереди! Вся жизнь впереди — грузин позади!» — и в лес пошла (хохочет). Вспомнил — Русланова! Такая актриса!

    — Нина, не Галя...

    — Да, Нина!

    — Грандиозная!

    — Безусловно.

    — Но женщины за вами умирали?

    — (Смущенно). Ты прямо, как в «Мимино», такие неудобные вопросы задаешь, что просто не могу...

    — Ну как было? Красавец-мужик, в зените славы... На что женщины шли, чтобы вашего внимания добиться?

    — (Вздыхает). Все равно все от меня исходило — оскорбить их я не хотел, обхаживал.

    — Ваша жена Ирина — в прошлом прима-балерина Тбилисского оперного театра, а брак с ней когда-нибудь под угрозой — с вашей стороны — оказывался?


    С Людмилой Гурченко в музыкальном фильме-пародии «Волшебный фонарь», 1976 год

    С Людмилой Гурченко в музыкальном фильме-пародии «Волшебный фонарь», 1976 год

    — Нет, и у меня на этот счет свое мнение. Права жизнь другому портить человек не имеет, и если уходишь, то скажи, почему, и уйди так, чтобы мужиком остался. Все в жизни бывает, правда? Если бы Иры не было, я бы, наверное, уже давно там был бы (наверх показывает), но еще неизвестно, в каком отделении (смеется).

    — Вы мне однажды сказали, что с воз­растом секс улучшается, так я у вас спросить хочу: продолжает улучшаться?

    — Продолжает! Глядя тебе прямо в глаза, говорю.

    — Ларису Ивановну еще хотите?

    — Очень! «Ларису Ивановну очень хочу» — так должна была фраза звучать (смеется). Кошмар!..

    «ДЕНЕГ НИКОГДА НЕ БЫЛО, ДРУЗЬЯ ВСЕГДА ЧТО-ТО В КАРМАН МНЕ КЛАЛИ» 

    — В советское время грузин — это человек с деньгами, и плох тот грузин, у которого «Волги» нет...

    — ...да-а-а...

    — Вы богатым уважаемым грузином были, а деньги держались у вас или нет?

    — Их никогда не было, друзья всегда что-то в карман мне клали...

    — Даже так?..

    — Помогали, да. Потом уже я им помогать начал, и когда многие из жизни уходили, их хоронил. Вот так и жили — даже в школу вместо меня друзья ходили.

    Я тебе сейчас расскажу... У меня один из самых близких друзей умер, режиссер. Мы давно дружили, вместе рыбачили, и ребята книгу воспоминаний о нем издать решили, чтобы память осталась.

    Жена его позвонила: мол, что-нибудь напиши, я что-то начирикал, ей посмотреть отправил: «Если что-то не так, подправь, пожалуйста», и она звонит и плачет... Я просто так написал, будто к нему обращаюсь. «Гурам, скоро я тоже к тебе туда приду. Я надеюсь, ты меня встретишь и на рыбалку пригласишь — в раю. Золотых райских рыбок ловить будем, а потом стол накроем и всех наших друзей, которые раньше нас ушли, позовем и тост за тех, кто на Земле остались, поднимем, чтобы они о нас помнили и чтобы еще долго к нам не собирались, хотя рано или поздно все мы здесь встретимся». Ну, что-то такое было...

    От этого никуда не денешься — только политики думают, что они вечные... Рыба все равно плавать будет, только этих рыбаков не будет — другие придут.

    — Вы вот написали о том, что в раю встретитесь, и я спрошу: в Бога вы верите?


    С Фрунзиком Мкртчяном в комедии Георгия Данелии «Не горюй!», 1969 год

    С Фрунзиком Мкртчяном в комедии Георгия Данелии «Не горюй!», 1969 год

    — Да.

    — Однозначно?

    — Ну как? Мне в него верить нравится — во что-то же надо, нравится, что я думаю, что он есть. Иногда в церковь пойду, свечку поставлю, в тишине посижу, о чем-то подумаю... Не знаю, рассказывал тебе или нет, но я как-то у мамы спросил... Она очень верующая была, 44 года в церкви пела, в общем... Иисус Христос — он ведь везде по-разному выглядит: ну, с бородой, но чувст­вуется, что разные художники рисовали, и я спросил: «Мама, ты этого человека знаешь?». — «Я каждый день его вижу», — она сказала. Я удивился: «Где?». — «Это ты, — объяснила, — в тебе Бог. Вот каким человеком ты вырастешь, такой в тебе Бог будет: на всю жизнь это запомни». Правильно сказала...

    Не верить нельзя, во что-то верить все-таки нужно — это надежду дает. Фанатиком я никогда не был и не буду, но мне по ду­ше, что христианин крест носит, а мусульманин пять раз в день молится, и когда в синагогу я захожу, мне всегда мацу дают (улыбается). Жена ее очень любит, спрашивает постоянно: «Ты мацу принес?». Я улыбаюсь: «Да!».

    «У МЕНЯ КИСТА В МОЗГЕ БЫЛА, В 38 ЛЕТ С ЖИЗНЬЮ УЖЕ ПОПРОЩАЛСЯ, НО УМИРАТЬ ОЧЕНЬ НЕ ХОТЕЛ» 

    — Вас вообще везде за своего принимают, правда?

    — Принимают, да.

    — Нани Брегвадзе рассказывала мне о том, как к одной гадалке вас привела...

    — ...Лили ее звали...

    — ...и она страшную болезнь, а затем известность, славу вам предсказала...


    С Алексеем Кравченко в картине Георгия Данелии «Фортуна», 2000 год

    С Алексеем Кравченко в картине Георгия Данелии «Фортуна», 2000 год

    — Все сбылось, абсолютно! — и когда до меня это потом дошло, страшно стало. Она на ногте гадала: вот так его держала...

    — Пожилая была?

    — Да, уже плохо видела.

    — В селе каком-то далеком жила?

    — Нет, в Абхазии это было, в Сухуми. Не принимала уже, мне друзей своих при­шлось подключить... Нани попросила: «Помоги к ней попасть, о ней легенды рассказывают!», а потом белого цвета от нее вышла. Призналась: «Она мне такие вещи сказала, которых, кроме меня, никто знать не мог, даже домашние, а ты что не идешь, боишься?». — «Да нет, не боюсь». Зашел — и Лили эта мне говорить начала: мол, сильно болеть будешь, но не умрешь, а потом спросила: «Есть у тебя что-нибудь, что ты всегда с собой носишь?». Я удостоверение протянул. Она там какой-то крестик поставила: «Все время носи!».

    Потом у меня проблемы с головой начались, в госпиталь Бурденко повезли, операцию сделали...

    — ...в 40 лет, да?

    — Это 76-й год был...

    — ...38, значит...

    — Да, и еще она мне сказала: «Ты там другой работой займешься», так вот, в госпитале я вдруг киносценарий писать начал. Вернее, сам писать не мог — в «скафанд­ре» лежал, прооперированный: диктовал, а жена записывала. Потом фильм «Будь здоров, дорогой!» снял... Дирекция против была: мол, чего ему не хватает, еще режиссером стать захотел? Затем этот фильм на фестиваль в Габрово повезли — он Гран-при завоевал! Я поинтересовался, жива ли гадалка. Мне сказали, что уже нет, а она даже сказала, в каком месяце меня в больницу положат.

    — У вас же киста в мозге была?

    — Да.

    — И вы умирали?

    — Да-а-а!

    — С жизнью тогда, в 38 лет, уже попрощались?


    С Сергеем Шакуровым в фильме «Дед-005», 2013 год

    С Сергеем Шакуровым в фильме «Дед-005», 2013 год

    — Но умирать очень не хотел (улыбается).

    — А прогнозы плохие были?

    — Один процент давали.

    — Всего?!

    — Да. Коновалов, Александр Николаевич...

    — ...академик...

    — ...а потом, много лет спустя, я его на вечере Данелии встретил. Он сказал: «Буба, у меня такая же болезнь — у меня рак». Интеллигент такой московский... Вот так было, поэтому я в предсказания верю: просто так ничего в жизни не бывает.

     «ДИАЛИЗ Я ЧЕРЕЗ ДЕНЬ ДЕЛАЮ,МИНИМУМ ЧЕТЫРЕ ЧАСА. РУКУ НЕ ПОКАЗЫВАЮ: НА НЕЕ СМОТРЕТЬ СТРАШНО»

    — У вас уже много лет с почками проб­лемы, вы на диализе — часто его делаете?

    — Три раза в неделю — вот завтра ут­ром снова иду... Страшно! (Пальцем по шее проводит: дескать, достало).

    — Что это за процедура?

    — Из вены кровь берут, машина ее чис­тит и обратно вливает — вместо почек ог­ром­ный компьютер работает.

    — И долго вы так лежите?


    С Юрием Соломиным в политическом детективном сериале по роману Юлиана Семенова «ТАСС уполномочен заявить», 1984 год

    С Юрием Соломиным в политическом детективном сериале по роману Юлиана Семенова «ТАСС уполномочен заявить», 1984 год

    — Ну, минимум четыре часа...

    — По четыре часа через день?

    — (Кивает). Через день... Вот такие иголки большие! Руку не показываю — на нее смотреть страшно.

    — Вам в эти минуты себя жалко?

    — Очень! (Смеется). Раньше люди от этого умирали... Эту процедуру я уже везде проходил — в Монте-Карло, Лондоне, в Израиле, во Франции, Украи­не... Как меня в киевской больнице встречают — это надо видеть: супер!

    «КОГДА ВОДКУ ПЬЮ, ЛЕТ НА 27, НАВЕРНОЕ, СЕБЯ ОЩУЩАЮ» 

    — Вам 80 лет скоро...

    — ...да...

    — ...это много?

    — Ну, из моих знакомых до 80 никто не доживал — все раньше умирали, поэтому думаю, что жаловаться грех.

    — Это уже старость или еще нет, как считаете?


    С Аллой Пугачевой

    С Аллой Пугачевой

    — Мама моя говорила: «Старость не радость, а большая гадость» — и я с ней согласен, но, с другой стороны, поддаваться нельзя. Спасает меня то, что я сюда при­ехал, потом в Тбилиси вернусь, затем еще какие-то планы...

    — У вас такие глаза потрясающие — совершенно юные, а на сколько лет вы себя ощущаете?

    — Честно?

    — Да — в свои почти 80...

    — Когда водку пью, лет на 27, наверное...

    — ...а пьете?

    — Конечно, и с девяти лет курю. Когда в свое время меня на консультацию в Москву отправили, три академика там сидели, из уважения к моим песням они меня любили. Я на четвертый этаж поднимаюсь и думаю: «Если скажут, что курить нельзя, из окна выпрыгну». Спрашивают: «Как давно курите?». — «С девяти лет». — «Ни в коем случае не бросайте!». Я с двумя сигаретами в зубах из больницы вышел, даже песню «Старики-разбойники» написал, где слова есть:

    Бегать, прыгать, водку пить
    Надо обязательно!
    Ты мужик, не забывай,
    И это замечательно!

    — А пили вы в свое время много? Проблемы, с этим связанные, были?

    — Проблем не было, но пили, гуляли, конечно...

    — Сколько вы за один раз одолеть могли?

    — Больше двух бутылок водки.

    — Да вы что?!

    — Да-а-а, да! — и потом стул на место поставить и, не шатаясь, уйти.

    — После двух бутылок?

    — Каких-то похмельных моментов у меня не было, чай утром выпил — и все, на ногах!

    — Грузины вино пьют, ну, чачу — в крайнем случае...


    С Нани Брегвадзе в составе вокально-инструментального ансамбля «Орэра», конец 60-х

    С Нани Брегвадзе в составе вокально-инструментального ансамбля «Орэра», конец 60-х

    — Не-не, вина не пью.

    — Может, вы не грузин?

    — Может быть! Вообще, изначально мы все евреи...

    — ...и значит, неслучайно в синагогах вас привечают, правильно?

    — Да (улыбается). Как-то я в русский гастроном в Нью-Йорке зашел, и меня маленький человек заметил — как оказалось, хозяин. «Вахтангчик, — он сказал, — если детство вспомнить хотите, вот эту «Краковскую» попробуйте!». (Смеясь, делает вид, будто кольцо «Краковской» разламывает).

    — С батоном!

    — Без хлеба!

    «ПУГАЧЕВА СКАЗАЛА: «Я ТАК СОСКУЧИЛАСЬ!». Я ОТВЕТИЛ, ЧТО БУДУ РАД ЕЕ ВИДЕТЬ, ПОЧЕМУ НЕТ?» 

    — 80-летие в июле отмечать пышно будете? Сценарий уже есть?

    — Друзья приедут, и, конечно, отпраздновать красиво надо. Думаю, два отделения будет — в первом мои гости выступят и я вместе с ними какие-то любимые русские и украинские песни спою, а второе чисто грузинским сделаю.

    — Даже Пугачева, говорят, прилететь обещала?

    — (Пожимает плечами). Если честно, я ей не предлагал. Она просто в Баку в прошлом году сказала: «Я так соскучилась!», и я ответил, что буду рад ее видеть, почему нет?

    — В Советском Союзе вы настоящим королем были, перед которым, наверное, любые двери и любые объятия открывались. Не представляю, кто мог Вахтангу Кикабидзе в столе, в любви, дружбе отказать... Вы круче Брежнева были, я думаю...

    — ...(хохочет)...

    — ...потому что он все-таки подневольным был, а вы свободным, правда?

    — Это было, да...

    — Кстати, вы с Леонидом Ильичом никогда не встречались?


    С супругой Ириной Кебадзе — прима-балериной Тбилисского академического оперного театра — и сыном Константином, 1967 год

    С супругой Ириной Кебадзе — прима-балериной Тбилисского академического оперного театра — и сыном Константином, 1967 год

    — Один раз встретился.

    — Каким образом?

    — В Тбилиси какое-то мероприятие было... Брежнев уже плохо ходил, но приехал, с ним большая делегация, военные в основном. В общем, в завершение концерт был, а ему, оказывается, фильм «Мимино» очень нравился. Фрунзика Мкртчяна вызвали, но я предложил фамилии наши в программу не ставить: «Пускай неожиданно будет», а режиссер так решил, что на сцене огромный стол стоял, за которым в национальных костюмах представители всех республик сидели — молдаване, бе­ло­русы, узбеки...

    В зале, короче, в первом ряду охрана — КГБ, за ними уже Брежнев, Шеварднадзе... Мы с Фрунзиком с тортом вышли, он руку мне на плечо положил — и я чувствую, что рука дрожит. Я ему текст написал, он спрашивает: «Буба, а кто эти люди, которые за столом?». Я: «Это наши друзья — молдаване, белорусы, узбеки...». Он: «Ну, раз они сидят, значит, хорошие люди?» (смеется) — все от волнения перепутал!

    Потом банкет был, нас на фуникулер забрали, и Брежнев попросил: «Пусть они еще раз выступят», а в это время (мобильных же тогда не было) супруга меня разыскала: «Твои друзья-художники тебя ищут, перезвони им». Там Мовсес был, очень хороший художник. Связался с ним, он: «Буба, ты где? Мы в мастерской, нам вино, 20-литровый баллон, привезли, а есть нечего...». Я в ответ: «Я у Брежнева, сейчас что-нибудь с банкета возьму». Главный распорядитель мой знакомый был, я попросил: «Чего-нибудь мне положи» — и с пакетом еды оттуда слинял, а когда время подошло, Брежнев поинтересовался: «А Кикабидзе и Мкртчян где?». Бедного Фрунзика одного вывели, и он и свои слова, и мои тоже произносил, от волнения умирая.

    В мастерскую прихожу — художники грустные сидят, ничего из закуски нет. Я: «Это вам, ребята, Леонид Ильич прислал» — тот кулек перевернул, и оттуда четыре жареные поросячьи головы выкатились, и мы сидели, за Брежнева, за его родителей, за родственников, за соседей пили... (Улыбается).

    «НАНИ БРЕГВАДЗЕ ГОЛОВУ ПОВОРАЧИВАЕТ — И ВИДИТ, ЧТО ЗА РЕШЕТКОЙ ЕЕ МЕРАБ С БРИТОЙ ГОЛОВОЙ СТОИТ, А ПОЗАДИ — РУССКИЙ СОЛДАТ С АВТОМАТОМ, И ОНА — БУХ, СО СТУЛА УПАЛА!» 

    — Шеварднадзе добрый человек был?

    — Очень необычный. Когда Нани с мужем разошлась, тот уехал и его арестовали...

    — ...теневик был...

    — Что-то с вином связано, да. Он письмо ей прислал: помоги, мол, чтобы меня в Грузию вывезли, чтобы я там сидел. Она ко мне пришла: «Что мне делать?». Я посоветовал: «К Шеварднадзе пойдем — он тебя любит, не откажет».

    Приходим, я сразу сказал: «Эдуард Амвросиевич, я вместо нее говорить буду. Вот такое случилось...». Решить этот вопрос сложно было — какой-то закон на этот счет приняли. Шеварднадзе сказал: «Как только что-то решу, вам позвонят». Месяц прошел — ничего, и вдруг в один прекрасный день мне позвонили: «Сегодня вечером в Рустави его этапировали» — под Тбилиси такой маленький город есть, и там зона.

    Я там концерт сделал — начальник лагеря моим знакомым был, и вот Нани сидит, грим наносит: «Орэра» выступать готовится, а сзади окно открыто, жарко, и на нем решетка. Она голову поворачивает — и видит, что за этой решеткой ее Мераб с бритой головой стоит, а позади него — русский солдат с автоматом, и она — бух, со стула упала! Я потом того солдата, Колю или Ваню, просил: мол, давай отойди, я тебя с автоматом где-нибудь закрою... Он: «Нет, не положено!». Так они за кулисами и сидели, концерт смотрели: один впереди, другой сзади — и хлопали.

    Шеварднадзе неординарный был — очень умный мужик, талантливый! В опере как-то вечер Джемала Сепиашвили, композитора, шел, в финале первого отделения какая-то военная песня была, и хор в форме вышел, а после — антракт. Я иду, гляжу: Эдуард Амвросиевич сидит. «Здравствуйте, — говорю, — я вот тоже в армию решил записаться». Он: «Почему?». — «Ну, может, меня тогда в этот хор тоже возьмут», а когда он улыбался, это опасно было. «Да, — кивать стал, — правильно, правильно...».

    — Я у него в Крцаниси был, когда президентом он уже не был, и меня поразило, что прямо напротив входа в дом его жена Нанули похоронена...


    Отец Константин Николаевич Кикабидзе — выходец из имеретинского дворянского рода, журналист, младший лейтенант, пропал без вести в декабре 1942 года под Керчью

    Отец Константин Николаевич Кикабидзе — выходец из имеретинского дворянского рода, журналист, младший лейтенант, пропал без вести в декабре 1942 года под Керчью

    — ...да...

    — Интересный человек, необычный действительно...

    — Это правда.

    — Вахтанг Константинович, а когда вам жить интереснее было — тогда или сейчас?

    — Сейчас, конечно. Духовность, правда, пропала...

    — ...и здоровье, да?..

    — ...но дышать легче стало. Я этот герб — серп и молот — ненавидел: ну что за про­изведение? Знаешь, за что из пионерии меня выгнали? Учительница засекла, что я пионерским галстуком туфли чищу, а мы в футбол играли, у меня одна пара туфель была — мама просто избить могла. На второй день всех детей выстроили, меня исключили... После этого в комсомол я не пошел. В 50 лет мне в партию вступить предложили, но я понял, что куда-то всунуть меня хотят, и отказался. Зато никто напугать не мог: мол, мы тебя выгоним, на стол партбилет положишь.

    «Я ЖЕНЕ ПОЗВОНИЛ И УСЛЫШАЛ: «НАС ЗДЕСЬ УБИВАЮТ!». ДОМА ПОТОМ В ТУАЛЕТЕ ЗАКРЫЛСЯ И, КАК МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА, РЫДАЛ» 

    — Что вы в свои почти 80 поняли сегодня такого, чего раньше не понимали?

    — Что родина — это главное: пока взрос­леем, этого не осознаем. Помню, в 1989 году на Северном Кавказе гастролировал, и в Тби­лиси как раз военные саперными лопатами женщин зарубили... На следующий день жене позвонил и услышал: «Нас здесь убивают!».

    Машины не ездили, самолеты не летали, поезда не ходили... Два чечена нас взять согласились. Я тогда Госоркестром Грузии руководил — 85 человек было. 16 часов ехали, и все равно я представить не мог, что такое возможно, пока первый танк не увидел и не узнал, что комендантский час ввели. Дома в туалете закрылся и, как маленькая девочка, рыдал! Ощутил: что-то очень серьезное происходит. Через это, наверное, пройти надо — иначе перехода не бывает...

    — Родина, вы сказали, — главное: и что, важнее, чем семья, работа?

    — Да, важнее — ты гражданином своей страны себя ощущать должен. Я вот в любой момент уехать мог: ты же знаешь...

    — ...конечно!..

    — ...меня звали неоднократно — друзья близкие, но нет: родина, друзья и семья, и если грустно немного, надо водки выпить! (Смеется).

    — И хорошо станет?

    — Да!

    — Вы свою маму очень любили, очень близки с ней были. Мамы уже давно нет, отца еще дольше — с 42-го года (четыре годика вам тогда было). Скажите, в эти годы родителей вам не хватает?


    С мамой, 1940 год. Манана Константиновна Багратиони принадлежала к старинному княжескому роду Багратиони-Давиташвили — ветви грузинской царской династии, была известной певицей

    С мамой, 1940 год. Манана Константиновна Багратиони принадлежала к старинному княжескому роду Багратиони-Давиташвили — ветви грузинской царской династии, была известной певицей

    — Недавно моим друзьям говорил: «Хочу маму увидеть». Я ее во сне ни разу не видел... Когда хоронил, в гроб ей фотографию отца положил и его фамилию написал, как будто он тоже там. У нас в классе 35 мальчиков было (мы еще отдельно учились), и лишь у одного отец жив был: майор медицинской службы, красавец...

    — У остальных погибли?

    — Да. Тот мальчик самый сильный был, и когда его отец уходил, мы его всем классом бить начинали — из зависти. Может, если бы папа был жив, все по-другому было бы... Я так думаю! (Улыбается).

    У нас одно время купоны ввели — вдруг все узнали, что килограмм мяса 800 тысяч купонов стоит. Мама к таким цифрам привыкнуть никак не могла: ну как это, за сыр полтора миллиона? В общаге, на старом месте, жила: ни за что от соседей уходить не хотела, и когда я ей в первый раз картошку, зелень, какие-то овощи принес, спросила: «Сколько ты за это заплатил?». Я: «Ты не бейспокойся, в одном старом районе мой друг — секретарь райкома, и у них прежняя система осталась, цены, как в Советском Союзе: 10 копеек, 15 копеек...». Мама тут же соседей созвала, все раздавать стала: «У Бубы там друг, у них советские цены!» — и после этого мне заказывала: «12 килограммов картошки привезешь...». Я обязан был: приносил, а она со всеми делилась...

    «МАМА УДИВЛЯЛАСЬ: «КАК ТЕБЕ НЕ СТЫДНО? С ТАКИМ ХРИПЛЫМ ГОЛОСОМ ПЕТЬ ВЫХОДИШЬ, И НА ТЕБЯ ЕЩЕ БИЛЕТЫ БЕРУТ!» 

    — Что вы суперпопулярный человек, мама понимала?

    — Очень удивлялась, говорила: «Как тебе не стыдно? С таким хриплым голосом петь выходишь, и на тебя еще билеты берут!».

    — Но ей это нравилось?

    — Нет. Потом, правда, сказала: «Наверное, что-то в тебе есть, раз на тебя ходят». У нее хорошее меццо-сопрано было — замечательная певица была, и я всегда нервничал, когда мама на концерт приходила. Отец тоже хорошо пел...

    — Он ведь журналистом был?

    — (Кивает).

    — Думаю, вам от него лю­бовь к слову передалась, умение писать...

    — Может, и так, я не знаю.

    — Вы мне когда-то рассказывали, что мемуары «Лицо кавказской национальности» пишете...

    — Да, но это название поменял, потому что немного оскорбительное.

    — И как назвали?

    — «Они». Очень многих людей с разными историями вспомнил, которые вокруг меня появлялись, и новеллы получились.

    — Книгу вы уже выпустили?


    С матерью Мананой Константиновной, конец 80-х. «У нее хорошее меццо-сопрано было, я всегда нервничал, когда она на концерт приходила. Отец тоже хорошо пел»

    С матерью Мананой Константиновной, конец 80-х. «У нее хорошее меццо-сопрано было, я всегда нервничал, когда она на концерт приходила. Отец тоже хорошо пел»

    — Нет еще — планирую. Эти жулики-печатники что-то предлагают, но что предлагать? Права купите, издайте — и я сам у вас потом ее покупать буду (смеется). Посмотрим...

    — Сегодня интернет развит, YouTube есть, можно на себя образца 40-50-летней давности посмотреть — вы смотрите?

    — Нет, очень неприятно (улыбается).

    — Почему?

    — А! (Рукой машет). С возрастом замечать начинаешь, что человека в зеркале, который на тебя смотрит, не узнаешь. Знаешь, такой старый анекдот есть: Вася помылся, к зеркалу подошел и причесывается. (Присматривается). «Вася!». Наконец, узнал... (хохочет).

    — «Буба!»...

    — Точно!

    — Вас до сих пор в Грузии Бубой называют?

    — Да.

    — Вахтанг не проходит?

    — Не работает.

    «НУТРО У МЕНЯ БОСЯЦКОЕ: УЛИЦУ ЛЮБЛЮ, ДРУЗЕЙ, СМЕХ, ДУРАКАВАЛЯНИЕ...» 

    — Оглядываясь на прошлое, скажите: жизнь коротка?

    — Очень! Безумно много времени на какие-то идиотские детали, на ничегонеделание уходит. Вот сейчас сценарий закончил — наверное, снимать буду. Последнюю новеллу рассказать могу, хочешь?

    — Да, ну конечно...

    — Совсем недавно придумал — она еще не написана. Картина смешная, но очень философская — я не хочу, чтобы люди с фильма грустными ушли, надо, чтобы посмеялись немного. До этой новеллы одна о войне российско-грузинской будет, очень жесткая, а эта такая: темная комната, свечи горят, какой-то человек возле телефона, плохо видит, в очках, номер набирает...

    «Слушаю». — «Это Гиви?». — «Да, я. Что так поздно звонишь?». — «Слушай, мне жить надоело. (Я сейчас коротко рассказываю. — В. К.). Света нет, газа нет, горячей воды нет... У меня на черный день кое-какие деньги собраны: похороните меня к чертовой матери!». — «Заживо, что ли? Ты с ума сошел!». — «Ну не могу я больше!».

    На следующий день по проспекту Руставели процессия идет, гроб несут. Кто в гробу, мы еще не видим, но люди ошарашены, смотрят, руками машут... Оказывается, «усопший» в гробу сидит и курит, а впереди духовой оркестр похоронный марш играет: это его просьба была.

    Одна женщина спрашивает: «Ребята, вы что, заживо его хороните?». Те, которые несут, отвечают: «Да сам попросил. Воды нет, газа нет, света нет...». — «А как его зовут?». — «Вахтанг». И эта женщина к нему об­ращается: «Батоно Вахтанг...». Ну, «усопший» интеллигентный человек: «Не играйте, ребята, подождите. Я вас слушаю». — «У меня, — она продолжает, — пятикомнатная квартира в центре города (симпатичная должна быть дама. — В. К.)...

    — ...газ есть, свет есть...

    — ...может, вы передумаете и все сначала начнем?». Он: «А какой этаж?». — «Седьмой». — «Играйте, ребята!» — и дальше они пошли... (Смеется).

    — Если бы сегодня все сначала вы на­чали, это другая была бы жизнь?


    Вахтанг Константинович с приемной дочерью Мариной, внуком Вахтангом и его женой, внуком Иваном, сыном Константином, правнучкой Сашенькой и супругой Ириной Григорьевной

    Вахтанг Константинович с приемной дочерью Мариной, внуком Вахтангом и его женой, внуком Иваном, сыном Константином, правнучкой Сашенькой и супругой Ириной Григорьевной

    — Нет.

    — Та же?

    — Наверное. Нутро у меня босяцкое — улицу люблю, друзей, смех, дуракаваляние...

    — Вы на сегодняшний день состоялись?

    — (Вздыхает). Трудно сказать.

    — Ну, без ложной скромности?

    — Я «Хаджи-Мурата» сыграть хотел, и считаю: раз не сыграл...

    — По Толстому?

    — Да. Вот сыграл бы — и мог больше вообще не сниматься! Картину Данелия должен был делать...

    — ...ух ты!..

    — Да-а-а, знаешь, какой сценарий был сумасшедший? Я к нему с бритой головой, с бородой пришел, и мне столько, сколько Хаджи-Мурату, было — 40 лет. Он посмотрел: «Будешь Шамиля играть!», но сценарий, конечно, не пропустили.

    «ЕСЛИ ЭТУ ФУТБОЛКУ НОСИТЬ СТАНЕШЬ, ТАК ЖЕ В 80 ЛЕТ ЛАРИСУ ИВАНОВНУ ХОТЕТЬ БУДЕШЬ, Я ЗА ЭТО ОТВЕЧАЮ! ТОЛЬКО КЕПКУ, КАК У МИМИНО, ЗАКАЗАТЬ НАДО» 

    — Вахтанг Константинович, я поблагодарить вас хочу...

    — ...спасибо, мой дорогой...

    — ...и, знаете, напоследок не могу удержаться, чтобы о двух вещах не попросить. Во-первых, анекдот рассказать, что, как настоящий грузин и тамада, вы мастерски всегда за столом делаете, а во-вторых, спеть. Пару куплетов хотя бы...

    — С удовольствием! Анекдот такой: по пустыне Сахара грузин ползет. Пятый день уже — ходить не может, обезвоживание у него, губы потрескались, и вдруг видит: дерево, под деревом стол, за ним женщина сидит, галстуки продает. В Сахаре. Цветные...

    Он просит: «Воды дайте!». — «Воды нет. Если хочешь, галстук купи». — «Умираю, пить хочу!». — «Пять километров проползешь — там москвичи ресторан открыли: напоят, накормят...». Пополз. Через неделю еле-еле обратно, к тому столу, возвращается. «Ну что, напоили тебя?» — спрашивает она. «Нет, без галстука не пустили!». (Смеется).

    Ну а песня мамина, я ее в концертах исполняю — сейчас спою, потом слова переведу. (Поет по-грузински). Опали лепестки цветущей розы, и соловей начал горько плакать, а поэт сказал: «Не плачь, соловей, придет весна, опять расцветет роза, и все хорошо будет». Все у нас хорошо будет: и в Украине, и в Грузии — везде, я в это верю!

    — Это как тост можно оформить?


    С Дмитрием Гордоном. «Вас до сих пор в Грузии Бубой называют?» — «Да». — «Вахтанг не проходит?». — «Не работает» Фото Ростислава ГОРДОНА

    С Дмитрием Гордоном. «Вас до сих пор в Грузии Бубой называют?» — «Да». — «Вахтанг не проходит?». — «Не работает» Фото Ростислава ГОРДОНА

    — Можно!

    — Спасибо вам!

    — Дай тебе Бог здоровья! Олег, который концерты наши проводит, вот что сделал (белую футболку разворачивает): это — грузино-украинский флаг, а это — «Ларису Ивановну очень хочу!». (С другой стороны свое изображение с надписью показывает). А это тебе мой юбилейный диск — здесь и СD, и DVD.

    — Вахтанг Константинович, а если я эту футболку носить стану, так же в 80 лет Ларису Ивановну хотеть буду?

    — Обязательно! Я за это отвечаю! Только кепку, как у Мимино, заказать надо (сме­­ется).

    (Берет маркер и на футболке пишет: «Гордон! Я тебя очень люблю! Вахтанг Кикабидзе»).

    Вот такие дела...










    © Дмитрий Гордон, 2004-2013
    Разработка и сопровождение - УРА Интернет




      bigmir)net TOP 100 Rambler's Top100