— Сеньора Монтсеррат, добрый вечер! Недавно 85 лет вам исполнилось — это много?

— Это нормально — когда 85 лет исполняется, уже хорошо, так что все в порядке. Меня часто спрашивают, что энергию мне дает — солнце, к примеру, или вино, или какой-то особенный климат Испании, или здоровый образ жизни, который я веду? Во-первых, вино я не пью — для начала, а что касается солнца... Я верю в то, что оно везде одинаково светит, для всех, не только над Испанией восходит, и силой во всех странах людей наполняет. Когда здесь, в Ук­ра­и­не, солнце на небе, я тоже чувствую, что жарче становится.

— Покойная Елена Образцова, с которой мы дружили, лучшим сопрано в мире вас называла — вы себя таковой считаете?

Фото Сергея КРЫЛАТОВА

— Как свой голос вы бережете?

— Он вместе со мной родился, и, думаю, с голосом все так же, как и с внешностью, происходит, которая с возрастом меняется: годы проходят, морщины появляются, и на голос это тоже влияет — он так же стареет. Мне кажется, голос пропадает, когда человек заботиться о нем перестает, — я о своем забочусь, но, на мой взгляд, он слабее, чем раньше, стал, поэтому те партии выбираю, в которых он, как раньше, звучит, а те, в которых звучал бы плохо, просто не исполняю (смеется).

— Вы в очень многих операх спели, а самая любимая партия у вас какая?

— Как правило, это новая, очередная, пре­мьера.

— Вы в лучших театрах мира выступали — где лучше всего пелось?

— Лучше всего поется тогда, когда в отличной форме находишься. Я всегда считала, что у меня хорошо получается!

— Какой театр в мире самый красивый?

— Такового просто нет, потому что увидеть красивый театр невозможно — его можно только почувствовать, но это ощущение словами выразить я не смогу — ни в одном языке мира таких просто нет.

— Сколько языков, кстати, вы знаете?

— Я по-испански, по-английски, по-немецки, по-французски и по-итальянски говорю... Ну и все, пожалуй...

— А на каком языке лучше всего поется?

— От языка это не зависит — голос идет туда, куда его музыка направляет, а человеческим языком она не владеет — только чувствами.

— Italiano no?

— No — чувства ведь не только итальянские. Вот у вас такие же чувства, как у вашего соседа снизу или сверху, — у чувств национальности или языка нет.

 «МЕНЯ МНОГОВАТО, НО ОТ ВЕСА ГОЛОС ТОЧНО НЕ ЗАВИСИТ»

— Ваш знаменитый альбом «Барселона» с Фредди Меркьюри — невероятный эксперимент: это легкое безумие было?

— Вы знаете, сперва именно так мне казалось, но потом я поняла: он на своей волне, но и на моей тоже. У него невероятный талант к музыке был, огромное вдохновение, и пел он тоже с чувством. Это такое сочетание, которое очень редко встречается, а петь еще с одним столь же эмоциональным и чувственным человеком — это особый сплав: с Фредди у нас именно такой уникальный союз получился.

— Правда, что Фредди Меркьюри вам признался, что СПИДом болен?

— Да, об этом мне рассказал, и именно поэтому целоваться и пить со мной из одного бокала не хотел. Он всегда быть честным старался и таким во всем был — когда признался мне, что болен и поэтому очень мало проживет, когда сказал, что он гей и таким с самого рождения был, когда уверял, что в музыку влюблен и что ею с детства увлекался.

Меркьюри прекрасно на фортепиано играл, аккомпанировал, для своей музыкальной группы вдохновителем был, а группа, между прочим, очень талантливая собралась, и не только потому, что ее солистом был Фредди.

— Ваша дочь Монтсеррат тоже поет — величие знаменитой мамы на нее не давит?

— Я ее много лет назад учила, потом петь профессионально она начала и сейчас по всему миру гастролирует. Я очень переживала, когда в театре «Ла Скала» в Милане она дебютировала, когда в Нью-Йорке, Буэнос-Айресе, других больших городах выступала. Монсита — певица, которая внимание привлекать не любит, она всегда говорила: «Мне достаточно того, что я твоя дочь». Большая оптимистка! (Улыбается).

— Мы с вами когда-то в Санкт-Петербурге на дне рождения Николая Баскова познакомились — вы до сих пор к нему теплые чувства испытываете?

— Да, разумеется. Знаю, что он звонил, чтобы с днем рождения меня поздравить, но ответить я не могла. Николай очень любезен — с тех пор как впервые со мной в Германии спел, всегда прилежным учеником и последователем был.

— У нас говорят, что хорошего человека должно быть много, — если бы вас было меньше, вы были бы менее хороши?

— Физически имеете в виду? (Хохочет). Да, меня многовато, но все зависит от того, что вы увидеть хотите. Есть те, кому я такой нравлюсь, другим хотелось бы, чтобы выглядела я иначе. Это проблема тех, кто на меня смотрит, — не моя.

— Вес голосу мешает или, наоборот, помогает?

— Я не верю, что голос какое-то отношение к весу имеет, — для голоса звучание, сила, здоровье важны, от веса он точно не зависит.

— Худенькой сегодня быть вы не хотели бы?

— Нет, я всегда принимала себя такой, какая я есть, и знаю, что мои друзья именно такой меня любят.

— Слышал, вы сладкое обожаете...

— От сладостей я уже отказалась — боль­ше они мне не нравятся.

— Сколько килограммов вы за концерт теряете?

— Все зависит от того, как сильно потею и насколько сложные партии исполняю. Честно говоря, об этом я никогда не задумывалась: иногда больше попотеть приходится, иногда меньше.

— Правда ли, что однажды во время спектакля в «Ла Скала» вы оступились, упали и продолжали петь лежа?

— Да, это забавно было! (Смеется).

— Что это за спектакль был?

— Ой, мы там столько всего исполняли... «Норма», «Медея», «Анна Болейн», «Аида» — много опер...

«МЕССИ ЛУЧШИЙ, ЕСЛИ О НЕМ КАК О МУЖЧИНЕ, О ЕГО МАСКУЛИННОСТИ ГОВОРИТЬ» 

— Действительно ли вы страстная фут­больная болельщица и за «Барселону» болеете?

— Да, болельщица и того, кто хорошо играет, поддерживаю, а хорошо играть как «Барселона», так и какая-то неизвестная команда может. Футбол, на мой взгляд, очень важный вид спорта!

— Месси — лучший?

— Нет (улыбается).

— Да? А кто же тогда?

— Он лучший, если о нем как о мужчине, о его маскулинности говорить.

— Голос — очень тонкий инструмент, и многие певицы мне признавались, что с возрастом он даже лучше, чем раньше, звучит...

— Ну, наверное, это какие-то очень умные певицы, потому что я такого не знаю (смеется).

— Выдающимся исполнителям я очень часто в конце хоть что-нибудь спеть предлагаю...

— Кто услышать меня хочет, услышит обязательно, а если нет — значит, не так уж и хотел и мое пение с экрана ему не поможет. Голос льется, пока его слушать хотят, а если его не слышно, не очень-то и хотели...

— Спасибо вам за интервью, я желаю, чтобы вы до 300 лет жили и столько же пели!

— Вы очень любезны, к тому же красивы — надеюсь, мы еще не раз встретимся... Ой, а могу ли я повторить то, что вы только что мне сказали?

— Конечно!

— Спасибо!

Записала Анна ШЕСТАК