— Зачем политика комплексующим людям, мне понятно, но зачем она вам — умной, яркой, красивой и талантливой?

— В политику я пришла в 38 лет — к этому возрасту уже создала одну из крупнейших в Украине консалтинговых компаний. Я юрист, а для человека моей профессии политика — это следующий этап, квинтэссенция самореализации и профессионализма, и для меня это была следующая профессиональная ступень.

Фото Ростислава ГОРДОНА

— То есть в 38 лет вы были наивной?

— Я и сейчас наивна и считаю, что это мой плюс, а не минус.

— В украинской политике находиться вам не стыдно?

— Нет, потому что пришла туда одной из самых богатых женщин, а ушла, не заработав ни цента. Я поставила все на то, чтобы реализовать «План развития страны» (так называется книга о долгосрочных перспективах развития Украины. — Д. Г.), ради которого три года отказывалась от всех благ, и мы с моей командой его создали. Он был написан 12 лет назад и вышел тиражом в три миллиона экземпляров. До сих пор украинцы говорят, что стратегии развития страны нет, но мой план актуален по сей день на 90 процентов, поэтому не остановлюсь, пока его не реализую.

— Вы меня сейчас расстроили — я только хотел спросить, много ли вы в политике заработали, а вы уверяете, что ни цента: зачем тогда туда шли?

— (Смеется). Для другого — хотела что-то изменить, и если вы сравните мою избирательную программу в мажоритарном округе в 98-м году, когда мне было 38, и то, что мы сделали, — это практически одно и то же.

— Вы смелая женщина — так легко рассказываете, сколько в каком году вам было лет...

— А чего мне стесняться? Здравствуйте, мне 56 лет, у меня дочь и двое внуков...

— ...и давайте все будем так выглядеть в 56 лет, как Инна Богословская!

— Спасибо, стараюсь (улыбается).

— За почти 20 лет в политике вы поменяли четыре партии и пять фракций — вместе со сменой партий и фракций убеждения ваши менялись?

— Нет, оставались теми же. 20 лет в политике — это звучит ужасно, но на самом деле мало кто знает, что у меня были огромные перерывы. В 98-м году я пришла в политику, а через четыре года ушла на пять лет, и эти периоды чередовались, но я все время делала то, в чем уверена. Я не пошла в этот парламент принципиально, потому что, во-первых, нужно паузу сделать, осознать все после Майдана, который для каждого из нас стал началом новой жизни. Для кого-то жизни мародера, для кого-то — героя, для кого-то — гражданина, но каждого из нас Майдан обновил. Я очень рада тому, что не пошла в этот парламент, потому что за это время многое осознала, и у меня сейчас гораздо больше моральных сил, чем было бы, если бы я, не дай бог, в эту власть попала.

— Лично я ни одну украинскую партию не люблю и отношусь к ним с одинаковым презрением...

— ...их нет, Димочка, партий — нет...

— ...но нет, на мой взгляд, хуже партии, чем Партия регионов, — для меня она самая отвратительная. Вы состояли в первой пятерке Партии регионов — находиться в авангарде этой клоаки вам не было стыдно?

— Тогда нет. Это был 2007 год, досрочные парламентские выборы, а в 2006-м, если помните, в ходе очередных выборов в Раду я со своей партией «Вече» прошла весь кошмар массовых фальсификаций. Мы заставили Верховный cуд месяц рассматривать дело о незаконности выборов и доказали подделку всех протоколов избирательных комиссий.

— Всех?

— Да, только два подделаны не были, и при этом Верховный суд все равно вынес решение, что выборы были законными...

— Хорошо у нас считали и считают, да?

— Сейчас нужно опять об этом говорить, потому что тогда был единственный случай, когда удалось вскрыть мешки с бюллетенями, и в одних оказалось содержимое мусорных корзин с избирательного участка, в других — рулоны обоев, в третьих — туалетная бумага... Вот так у нас считали, и я боюсь, что так происходит и сегодня, не говоря уже о том, что ЦИК под­водит итог выборов, работая незаконно. Понимаете, в каждой конкретной ситуации настоящий политик должен выбирать. Черчилля когда-то спросили...

— ...да, он тоже много партий поменял...

— Из одной партии в другую несколько раз переходил, так вот, его спросили, почему он меняет партии с диаметрально противоположными идеологиями, на что Черчилль ответил, что ищет ту, которая примет его идеологию. Так и я ищу сейчас момент, когда страна мои убеждения примет, потому что имею на это право, — я пропахала всю свою жизнь для того, чтобы «План развития страны» реализовать.

— Не дождетесь!

— Не скажите — чудеса случаются.

«ЯНУКОВИЧ — ФАНТАЗЕР, МНОГО ПРИДУМЫВАЛ. ОН МНЕ СКАЗАЛ, ЧТО ЯВЛЯЛСЯ ЧЕМПИОНОМ ЕВРОПЫ ПО АВТОМОБИЛЬНЫМ ГОНКАМ» 

— В свое время вы были в сильной конфронтации с Николаем Азаровым и даже термин «азаровщина» запустили, а что вам так в нем не нравилось?

— Это не просто конфронтация была — я была первым и, пожалуй, единственным человеком в Украине за всю историю, который ушел из Кабинета министров по собственному желанию, и не просто ушел, а по пунктам объяснил причины, и то, что я тогда назвала «азаровщиной», сейчас можно назвать «яценюковщиной», «порошенковщиной», «аваковщиной», потому что, к ог­ромному сожалению, ничего в стране не изменилось, постсоветская система осталась — ржавая, отвратительная, гнилая, и особенно гадко из-за того, что люди по-прежнему платят за это жизнями. Недавно боевики обстреляли Авдеевку, в результате чего погибли четыре мирных жителя, а двое детей остались сиротами — это наша плата за то, что мы инфантильны, за то, что общество не хочет взрослеть, за то, что, по опросам, Порошенко и Тимошенко опять фавориты президентской гонки (у каждого рейтинг не ниже 10-11 процентов). Но это же социальное безумие! Общество не хочет взрослеть, значит, будет платить кровью!

— Проблема, Инна Германовна, не в Порошенко и Тимошенко, и даже не в Ляшко...

— ...а в головах избирателей...

— Народ такой — другого не завезли...

— Народ в своем бытовом состоянии значительно лучше, чем в день выборов. Вот не поймешь: на кухнях послушаешь людей — умнейшие вещи говорят, просто мудрецы, а на выборах, как стадо, становятся, потому что когда-то технологию в Украине внедрили, что нужно голосовать только за фаворитов, ведь «маленькие» все равно проиграют. Создают через социологические исследования лидеров и сгоняют людей в голосование...

— Как говорил Сталин: «Других писателей у меня для вас нет»...

— У нас хороший народ, ему просто нужно поверить в себя. Комплекс неполноценности — это главная сегодня проблема.

— Что за человек Виктор Янукович?

— Пора уже, по-моему, перестать о нем говорить, потому что президент, который сбежал из собственной страны, разговора о себе вообще не заслуживает, это абсолютно точно. Единственное, что я бы хотела сказать: никогда дурак и идиот президентом не станет...

— ...100 процентов....

— Он, безусловно, и таланты имел, и способности, но слишком жадным и трусливым оказался, отчего вся страна и пострадала, но то же самое можно и о сегодняшнем президенте сказать — об этом свидетельствует его недавняя пресс-конференция. Слишком жадный, слишком трусливый и больше всего боится собственного народа, поэтому пока это диагноз.

— Личные контакты у вас с Януковичем были?

— Да, конечно, — в первую пятерку он приглашал меня лично.

— Какой он в общении, каким вам показался?

— Фантазер — он очень много...

— ...придумывал?

— Да.

— Самое яркое из придуманного что было?

— Что он являлся чемпионом Европы по автомобильным гонкам (смеется).

«МНЕ ЗВОНИЛИ И РАССКАЗЫВАЛИ, КАК БУДЕТ ВЫГЛЯДЕТЬ МОЙ ОБУГЛЕННЫЙ ТРУП В МОЕМ СГОРЕВШЕМ АВТОМОБИЛЕ» 

— В мае 2009 года вы первая и единственная открыто заявили о подготовке соглашения между Партией регионов и БЮТ о фактическом конституционном перевороте и захвате власти. Благодаря публичному скандалу переворот был сорван, а что, Партия регионов и БЮТ хотели просто поделить сферы влияния и вдвоем царствовать?

— Нет, они не просто хотели, а поделили, и стране очень важно это знать: был подготовлен новый текст Конституции, который полностью менял какое-никакое, но демократическое устройство Украины, на совершенно авторитарно-тоталитарное. Например, в первом же разделе Конституции была записана такая норма: СМИ, допустившее публикацию дезинформации, лишается лицензии без права восстановления...

— Отлично!

— Да, вот такой маркер. Это была безобразная Конституция, но еще возмутительнее был договор, который они уже фактически парафировали. Янукович и Тимошенко договорились менять власть в Украине по схеме Путин — Медведев, то есть до 2029 года было расписано: сегодня Янукович — президент, Тимошенко — премьер, а завтра — наоборот. Территория Украины была поделена по количеству избирателей, каждый избирательный округ кто-то контролировал, были расписаны все должности, вплоть до директоров школ, и кто за каким учебным заведением закреплен...

— Кошмар!

— Это реальность! Кто не ленив, может найти эту Конституцию в архивах «Украинской правды», а договор Сергей Лещенко несколько лет назад в том же издании об­на­родовал.

— Этот договор между Януковичем и Тимошенко готовился при помощи Путина?

— Он 100 процентов готовился под руководством Медведчука, а поскольку Медведчук и Путин, с моей точки зрения, для Украины одно и то же, то, скорее всего, Путин в этом участвовал.

— Как же два таких ненавидящих друг друга человека, как Янукович и Тимошенко, смогли найти общий язык?

— Их сводили, была огромная переговорная группа. Я об этом узнала совсем внезапно — было непонятно, что происходит, начались какие-то...

— ...шевеления...

— ...да, какие-то шаги непонятные. Я об этом узнала практически одновременно с Юлией Мостовой (украинским журналистом, сооснователем и главным редактором еженедельника «Зеркало недели». — Д. Г.). Очевидно, где-то за четыре-пять дней до этого была утечка информации, и Юля опубликовала текст Конституции, а я пошла на телевидение в прямой эфир. Вы себе представить не можете, что творилось!

— Не могу...

— Узнав, что я на телевидение собираюсь, мне по телефону звонили и рассказывали, как будет выглядеть мой обугленный труп в моем сгоревшем автомобиле!

— Вот так?

— А как вы думаете?! А когда я на Майдан вышла — это просто так было? Мне, впрочем, не привыкать. Помните, Никопольский завод защищала?

— Да, ферросплавный, конечно...

— Там четыре дня баррикады стояли!

— А что, это драйв такой у вас в критических ситуациях появляется?

— Это принцип, потому что историю с Никопольским заводом вообще невозможно было выдержать. Я тогда фактически против Тимошенко выступила, у которой рейтинг был 82 процента, против раскачанного в обществе требования полной реприватизации, в защиту института частной собственности в целом пошла — если бы тогда только один завод отстаивала, никог­да в жизни защитить его бы не удалось.

— Завод этот Виктору Пинчуку принадлежал?

— Тогда да.

— А Пинчук платил вам за то, что вы его защищали?

— Нет, вообще!

— Вообще не платил?

— Нет!

— То есть вы просто насмерть стояли бес­платно?

— Просто Витя мне позвонил и сказал: «Инна, будут забирать», а у меня к тому времени на руках уже был план, по которому за неделю должны были отнять еще семь предприятий, и это же была не реприватизация — это просто забирали у одних в пользу других!

— Если Пинчук не заплатил вам за то, что вы так героически ферросплавный завод защищали...

— ...он не должен был платить!..

— ...Виктор Михайлович — неблагодарный человек...

— Нет, неправда.

— Я шучу...

— У нас с Виктором дружба, и это абсолютно правильные отношения. Он мне очень помог во время избирательных проектов. Когда-то мы вместе были инициаторами «Команды озимого поколения», и Андрей (Кузьма Скрябин) написал нам в поддержку целый альбом, так что настоящие отношения могут строиться только вокруг принципов и целей.

«А ЧТО, МЫ С ТИМОШЕНКО ВОЛОСЫ ДРУГ ДРУГУ ДОЛЖНЫ РВАТЬ?» 

— В свое время вы заявили, что Тимошенко была бы более опасным тираном, чем Янукович, — это так?

— Да, потому что они одинаковые — оба авторитарные, фрустрированные полностью. В политику пошли, чтобы зализать свои раны детства, они очень алчные и совершенно беспринципные.

— У Тимошенко тоже раны детст­ва?

— Ну, конечно, — папа прежде всего, но не будем в это лезть, кто захочет — сам раз­берется. Самое важное, что оба эти человека жаждут безграничной, неконтролируемой власти и безмерных денег, но если Янукович шел к своему избирателю через желудок, то Тимошенко — через сердце, а опаснее как раз тот, кто через сердце.

— Почему вы так не любите Юлию Владимировну?

— Юлия Тимошенко — это человек, который пришел в политику на воровстве, лжи и коррупции. В 1996 году она первый раз стала депутатом только потому, что ей нужна была неприкосновенность. На нее уже тогда было заведено уголовное дело за контрабанду, а вместе с Лазаренко она совершила самую страшную в истории Украины коррупционную махинацию, потому что те миллиарды долларов, которые они украли у страны, фактически разбомбив ее экономику в начале 90-х, сегодня сотни миллиардов дол­ларов. Эта женщина не имела права идти в политику: цинизм, когда зло одевается в белые одежды, — самый страшный. Помните песню Высоцкого, когда ложь заманила к себе правду и пошла гулять по миру в ее одеждах? Это та же история.

— В эфире «112 канала» вы сказали, что Юлия Тимошенко дарила своему во­злюбленному газовые вышки...

— Да, это все знают.

— Кому и когда?

— Называть не буду — лезть в такие личные отношения нехорошо.

— Это правда, что Юлию Тимошенко посадили именно вы?

— Нет, конечно. Задействована была большая машина, но то, что благодаря работе Временной следственной комиссии по вопросам газовых соглашений, которую я возглавляла, вытянула все документы, связки и так далее, правда — до меня за это не брался никто.

— Это правда, что Юлию Владимировну Тимошенко посадили в день вашего рождения?

— Да, и пресса много шутила, что это был мне подарок, но я об этом не знала.

— То есть это не был подарок?

— Нет (смеется).

— Совпадение?

— Да, во всяком случае, если кто-то и собирался сделать такой подарок, мне об этом ничего не сказали.

— Юлия Владимировна — женщина интересная, красивая, умная, талантливая: мы же этого отрицать не можем...

— Безусловно.

— Когда она оказалась в тюрьме на нарах, вам как женщине не было ее жаль?

— Если вы заметили, я ни разу по этому поводу не ликовала, за все эти годы ни одного подобного интервью у меня не было, но Тимошенко должна была сидеть — она совершила страшное преступление, в результате которого украинская экономика теряла приблизительно шесть миллиардов долларов в год. Сегодня уже не теряет, потому что от привязки к газовым контрактам мы, наконец, отказались.

— Сейчас, однако, вы как юрист говорите, а как женщине женщину вам было ее жаль — хоть раз?

— У меня такого нет. Многие говорят, что я, как белый мрамор, который невозможно пробить, но когда в политике ты собираешься что-то значительное сделать, гендерная принадлежность уходит. Женщина — это дома, с любимыми, родными, с вами, может быть, в разговоре, но когда входишь в политику, там уже кокетничать нельзя: или ты, как белый мрамор, или тебя делают дерьмом.

— Сегодня ваши отношения с Тимошенко восстановились, нормализовались?

— Нет, у нас как не было никаких отношений, так и нет.

— Ну хорошо, но вы иногда с ней пересекаетесь?

— Практически никогда.

— Тем не менее бывают же моменты, когда сталкиваетесь лицом к лицу?

— У Шустера в студии были (улыбается).

— И?

— Когда-то на заседании комитета по бюджету сталкивались.

— Друг на друга смотрели?

— Да, конечно.

— И нормально?

— А что, мы волосы друг другу должны рвать?

— Ну мало ли...

— Нет, нет, нет (смеется). Думаю, и у меня, и у Тимошенко хватает ума не поступать как женщины — мы должны поступать как политики.

«ВСЕ УКРАИНСКИЕ ОЛИГАРХИ ПРЯМО ИЛИ КОСВЕННО ФИНАНСИРОВАЛИ МАЙДАН» 

— В свое время вы заявили, что Сергей Левочкин был последним островком демократии в окружении Януковича...

— Да, это правда.

— В чем это выражалось?

— Это было либеральное крыло фракции: Левочкин, Тигипко и я — мы умышленно не голосовали, пусть и через жуткие скандалы, за законы, которые толкала «семья». Я с мужем специально из Украины улетела, чтобы не голосовать за Арбузова, когда первым вице-премьером его назначали, и Левочкин был последним из ближайшего окружения Януковича, кто сопротивлялся. Он первым подал заявление об отставке, после того как Янукович на своем дне рождения в 2012 году заявил, что молодым нужно дать дорогу, что все должны уйти, но Янукович его заявление не принял, и с тех пор, с того дня рождения, в Партии регионов начался очень большой раскол.

— Вы долго с Сергеем Тигипко работали — он трусливый человек, на ваш взгляд?

— Я считаю, что это главный его недос­таток как политика, но «трусливый» это назвать нельзя...

— Нерешительный?

— Нет, это не то, просто в политике наступает момент, когда принципы становятся важнее всего. Как для президента страна должна быть на первом месте, так и для политика в момент выбора принцип должен быть самым важным, важнее личного интереса и так далее. Опять же вернемся к Черчиллю, у которого есть гениальная фраза, одна из моих самых любимых: «По-настоящему бесстрашным может быть только тот, кому нечего терять»...

— 100 процентов!

— Мне очень нравится фильм «Гладиатор» — в чем фишка главного героя? Господь забрал у него все, чтобы он мог вести себя абсолютно свободно и не оглядываться, и в политике тебя ничего не должно держать. В бизнесе у Сережи все отлично, потому что такой самоотверженности бизнес не требует, а настоящая политика и государственная деятельность требуют, чтобы в момент «Ч» ты забыл обо всем. Тогда, на Никопольском заводе, депутатской не­прикосновенности у меня не было. Все считают, что я была такой смелой на баррикадах именно поэтому, но депутатом тог­да не была!

— Правда ли, что Майдан финансировали Левочкин, Фирташ и Бойко?

— В том числе. Не знаю насчет Бойко, но у меня есть информация, что Левочкин и Фирташ — да.

— Левочкин и Фирташ, значит, деньги давали?

— Конечно.

— И много?

— Безусловно, но все украинские олигархи так или иначе, прямо или косвенно финансировали Майдан.

— И Ринат Ахметов, и Виктор Пинчук?

— Насчет Рината Ахметова не знаю (улыбается). Прямо или косвенно — на этом давайте и остановимся.

«ВО ВРЕМЯ МАЙДАНА 20 БЕРКУТОВЦЕВ ВЫВЕЗЛИ В КОНЧА-ЗАСПУ, ЗАБРАЛИ ОБМУНДИРОВАНИЕ, ЖЕТОНЫ, А ПОТОМ ВСЕ ЭТО НА КОГО-ТО НАДЕЛИ» 

— Кто организовал Майдан, вы знаете?

— Нет.

— А догадки по этому поводу у вас есть?

— Я не знаю. Вы спросили, наивна ли я, так вот, я считаю, этот Майдан начался действительно со студентов...

— ...я так тоже считаю...

— ...и когда Янукович бегал по потолку и кричал, требовал от Яценюка, Кличко и кто там еще был?..

— ...Тягнибок...

— ...Тягнибока, чтобы они справились с Майданом, он абсолютно ошибался. Справиться с ним они не могли, потому что Майдан жил, как Солярис, — это было поле смыслов.

— А Яценюк и Тягнибок с Януковичем взаимодействовали? Это были его люди?

— Это не были его люди, но он их прекрасно знал, и они, конечно, взаимодействовали, но главным по взаимодействию с Януковичем был Яценюк.

— Кто расстрелял Небесную сотню, вы знаете?

— (Вздыхает). Давайте поразмыслим. Первое и самое главное: там точно присутствовали россияне, причем, исходя из того, что у меня есть достоверные сведения от одного из беркутовцев о том, что 20 человек из его подразделения вывезли в Конча-Заспу, забрали обмундирование, жетоны, а потом все это на кого-то надели...

— ...потрясающе!

— Это дает мне четкие основания считать, что там были задействованы не наши профессиональные спецподразделения. Это первое. Второе: я лично видела видеоматериал, который передал «Беркут», что некто, одетый в форму беркутовца, стрелял с крыши сначала в сторону Майдана, а потом — в сторону милиции...

— ...и туда, и сюда?

— Да, 20 февраля 2014 года нам это беркутовцы прямо на входе в Верховную Раду показали. И третье: без Януковича этого не смог бы сделать никто. Я знаю, как тогда была устроена система власти. Кто-то недавно говорил, что Левочкин разогнал Майдан, — это смешно по одной простой причине: за все уличные акции всегда отвечал только Клюев, а курировал их только Саша Янукович, то есть у Януковича все было построено жестко — никто не мог залезть в сектор ответственности другого человека, это было невозможно.

— Сергей Клюев талантливый?

— Талантливый, но абсолютно безнравственный. В смысле политики — как человека я его не знаю.

— Во время Майдана вы совершили, я думаю, главный в жизни поступок — публично отмежевались от Януковича, от Партии регионов. Это было самостоятельное решение или под чьи-то гарантии?

— Нет, конечно, самостоятельное.

«НАПРОТИВ МОЕГО МУЖА НЕСКОЛЬКО МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ ПОЛОЖИЛИ, ЧТОБЫ ВО ФРАКЦИЮ ПАРТИИ РЕГИОНОВ МЕНЯ ВЕРНУЛ» 

— Никто не сказал вам: «Не волнуйся, мы подстрахуем»?

— О чем вы говорите?! Это был ад, особенно первые две недели, потому что не только я вышла из Партии регионов, но и супруга (Владимира Мельниченко — народно­го депутата, бывшего члена фракции Партии регионов. — «ГОРДОН») с собой забрала.

— Сам бы он не решился?

— Думаю, что нет (смеется), и в нас, что называется, лупили из всех стволов. Автоматчики подошли к нашему дому, и муж отстреливался по льду.

— Отстреливался?

— Да, а еще мне в карман записки бросали.

— Какого содержания?

— С угрозами убийства.

— Ну что там было написано?

— Ну, «сука», «сожжем», «спалим», «зальем свинец в рот» и так далее — много радостного. Мы всех наших друзей, кого могли, подняли... Со мной никто разговаривать не стал, потому что знали, что меня сломать невозможно, а заявление мужа мытарили и две недели в Раде не объявляли. За это время всех членов его семьи дер­нули, на Володю повлиять просили, что­­бы меня уговорил, первые лица Партии регионов его вызывали.

— Кто?

— Не хочу говорить, и руководство Верховной Рады тоже. Напротив него несколько миллионов долларов положили, чтобы во фракцию меня вернул и так далее, — очень много всего было...

— Так вы завидная невеста, слушайте!..

— (Смеется).

— Несколько миллионов долларов по­ложили — вот это да!

— Все очень сложно было, у нас стекла в машине разбили — за секунду, пока в магазине мы были, вытащили оттуда все, а поскольку деньги тогда с собой возили, их у нас и украли. Все, которые были.

— Сколько?

— 10 тысяч долларов — это все, что было в заначке в семье вообще. Потом друзья помогали, то есть немало мы пережили.

— Чисто по-человечески, по-женски не страшно вам было?

— Нет, вообще.

— Но терять-то есть что?

— Нет, это другое состояние, когда знаю, что делаю правильно, и вот тогда поколебать меня невозможно. У меня же еще мама! (Улыбается). Она юрист, но в первую очередь мама, конечно, и когда зачистка Майдана была, в ночь с 10 на 11 декабря 2013 года, когда мы приехали, а там тысяч семь-восемь спецназа...

— ...я был там тогда, все это видел...

— И тут мама звонит, а она же всю жизнь в харьковской юракадемии преподавала, у нее масса учеников повсюду, и какой-то высокий чин из ее бывших студентов позвонил и сказал: «Людмила Алексеевна, там у вас Инна на сцене — заберите ее, потому что сегодня будет беда». Мама в телефон мне рыдает: «Инночка, уйди!»... Знаете, у меня ничего даже не дернулось, я отрезала: «Мама, нет!» — так, что больше она звонить не стала.

— У меня в самом начале Майдана абсолютно четкое ощущение было, твердая уверенность, что Янукович все равно уйдет, его не будет...

— ...да...

— Правда, когда об этом всем лидерам Майдана я говорил, они отвечали, что это невозможно. Яценюк руками замахал: «Ты что, дай бог довести его до 15-го года ослабленным», а вы тоже верили, что его не будет?

— Не верила — я это знала!

— Это кармическая уверенность, правда?

— Да, но не только. Многие спрашивают, почему 30 ноября 2013 года, после избиения студентов, я написала блог, что началась операция по расчленению Украины, — никакой ведь информации на этот счет у меня не было, но если ты занимаешься делом (а политика — это не бла-бла-бла и не зарабатывание денег, а тяжелейшая работа, анализ), учиться нужно с утра до ночи, много читать, чтобы у тебя все поры воспринимали информацию, чтобы ты даже не понимал, откуда она при­шла, но она пришла, и тогда ты моделировать можешь... В общем, когда 30 ноября я заявила, что это начало операции Путина по рас­членению Украины, пресса насмехалась — дескать, Богословская пиарится хрен знает на чем, а когда 31 января я сказала, что Путин пойдет на Украину и будет забирать Крым, Донбасс, Харьков и Запорожье, вообще такой гвалт начался!

«КЕРНЕС ДО СИХ ПОР МЭР ХАРЬКОВА, А НЕ В ТЮРЬМЕ, ПОТОМУ ЧТО ОТКУПИЛСЯ ОТ АВАКОВА, ВЕРНУВ ЕМУ ГАЗОВЫЕ ВЫШКИ, НО Я МОГУ ПОВЕРИТЬ В ТО, ЧТО КЕРНЕСА ЗАКАЗАЛ АВАКОВ» 

— Евгения Кушнарева — очень талантливого, на мой взгляд, политика — убили или он погиб сам?

— Не знаю. Не хочу говорить об этом, просто не знаю.

— Но вы в курсе были, что из Москвы Кушнарева планировали на замену Януковичу, как лидера Партии регионов?

— Нет, а у вас такая информация точно есть?

— Об этом мне говорили...

— Я не в курсе, но Кушнарев, совершенно очевидно, Януковичу конкуренцию составлял. Тогда в Партии регионов я не со­стояла, но Харьков — большая деревня, и многие харьковчане говорили, что, конечно, должен быть Кушнарев, а не Янукович.

— У них, знаю, были напряженные отношения, и однажды дошло до того, что во время президентских выборов-2004, когда Янукович с Ющенко сражался, в ходе совместной поезки по Харькову Виктор Федорович огромное количество своих биллбордов увидел и сказал Кушнареву: «Я же просил поменьше!». Кушнарев ответил: «Вы не знаете Харьков, тут надо так», и Янукович ударил его по лицу...

— О Господи!

— Мне об этом рассказал человек, находившийся на первом сиденье этого автомобиля...

— Верить таким разговорам я не склонна, более того, зная Женю, могу сказать: если бы он получил по лицу, больше и секунды рядом с Януковичем не оставался бы. Кушнарев — человек не конъюнктурный, а с четким пониманием основных ценностей и чувством собственного достоинства...

— После интервью я вам скажу, кто мне это рассказал...

— Серьезно?! Ну хорошо...

— Вы заявили, что за время пребывания у власти в Харькове Геннадий Кернес стал долларовым миллиардером...

— Да, это так — он имеет за рубежом улицы, вертолеты-самолеты, машины ог­ромной стоимости. Конечно, каждый харь­ковчанин, что бы ни делал, Кернесу платит, потому что у нас в Харькове светофор, к примеру, может стоить несколько миллионов, а иногда и десятки миллионов гривен, скамейка — 170 тысяч и так далее.

— Ну, это Харьков!

— Поэтому харьковчане каждую секунду Кернесу платят.

— Мне Геннадий Адольфович представляется очень умным человеком...

— Безусловно.

— Хотя это непопулярно, наверное...

— Нет, безусловно, он очень сильный организатор...

— Скажите, а вам сейчас его, такого немощного, жаль?

— Да.

— По-человечески?

— Да, конечно.

— Вы заявили, что Кернес до сих пор находится на должности мэра Харькова, а не в тюрьме, потому что откупился от Авакова, вернув ему газовые вышки...

— Да, это правда. Из Харькова, где был губернатором области, Аваков сбежал же не прос­то так — по нему было заведено огромное количество уголовных дел, в том числе за незаконное отведение земель, хищения и так далее. Он отсиживался в Италии, а в это время здесь команда Добкина и Кернеса нелегально забрала практически всю его собственность, и когда он вернулся в этот весь кошмар, точнее, мы получили кошмар Авакова в должности министра внутренних дел, все его газовые вышки в Харькове были ему возвращены. Более того, Аваков у нас крупный делец в сфере нефти и газа: нефть в Полтаве, масса месторождений и прочее, и, конечно, история с Игорем Котвицким (депутат от фракции «Народный фронт», бизнес-партнер Арсена Авакова. — Д. Г.), который 40 миллионов долларов из страны якобы по долговому обязательству вывел. Помните, как эту историю замяли?

— Будем завидовать...

— Нет, будем наказывать! — они должны сидеть.

— Что за человек Аваков?

— Это плохой человек, он не должен быть министром внутренних дел.

— Что сейчас происходит в Харькове? У кого в городе власть?

— Сейчас у Кернеса, но Аваков пытается сделать комбинацию, при которой в следующей итерации власть над городом он получит, и как сейчас он оседлал все старые схемы в милиции, оседлает схемы Кернеса в Харькове.

— В интервью интернет-изданию «ГОРДОН» Геннадий Кернес сказал, что его заказал Аваков, — вы с этим согласны?

— После того как я прочитала в интернете переписку Авакова с бывшим харьковским губернатором Балутой, могу в это поверить.

— Что, на ваш взгляд, происходит сейчас в Украине?

— Полный распад старой системы и не созданная новая, потому и такая коррупция — когда кровь не может течь по сосудам, она начинает течь сверху.

— Безвиз — это победа Украины?

— Да, конечно.

— Что будет с Крымом и Донбассом?

— Здесь я не могу сказать, что будет,  — могу лишь сказать, что должно быть.

— Крым и Донбасс в состав Украины, на ваш взгляд, вернутся?

— Да, но только Крым может вернуться как территория под управлением нескольких государств. Если мы хотим покоя в Черноморском регионе, это должен быть кондоминиум Украина — Турция — Россия, но это возможно только после того, как в России не будет Путина.

— Кто был лучшим президентом Украины за все годы независимости?

— Безусловно, Кучма.

— Чем он нравится вам больше остальных президентов?

— Это не нравится, это объективная оценка того, что он сделал. Кучма полностью создал постсоветскую Украину, ввел институт частной собственности, упрощенное налогообложение для малого бизнеса, наладил хорошую базу для создания украинских компаний с транснациональным капиталом, ввел оппозицию как легальный институт во власти, начал свободу слова, потому что если бы не было свободы слова, не было бы и «Украины без Кучмы» и так далее. Он полностью отрезал нас от совка и заложил основы постсоветского государства.

«ЕСЛИ НЕ ВЫЙДЕМ НА ДОСРОЧНЫЕ ПРЕЗИДЕНТСКИЕ ВЫБОРЫ СЛЕДУЮЩЕЙ ВЕСНОЙ, В СТРАНЕ БУДЕТ ВОССТАНИЕ» 

— Почему уровень украинских политиков такой низкий, почему во власть у нас пробиваются не лучшие, а, наоборот, худшие?

— Считаю, что большая беда произошла тогда, когда Ющенко сломал тенденцию развития, заложенную Кучмой, ведь когда Кучма уходил, мы три года подряд имели самый высокий темп развития ВВП в мире — 9, 12 и 12 процентов соответственно. Когда Ющенко смалодушничал и назначил Тимошенко премьер-министром, он открыл двери войне во власти, и эта война Украину похоронила.

— Появление в Верховной Раде независимых людей в принципе возможно?

— Да, разумеется, — я же там появилась. Сейчас очень много молодых ребят, у которых есть шанс стать политиками, но они должны понять, что политика — это тоже профессия, в ней есть свои правила, законы и требования.

— Осенью президентские и парламентские выборы в Украине будут?

— Нет, я их не вижу, но если мы не выйдем на досрочные президентские выборы следующей весной, в стране будет восстание.

— Снова в Верховную Раду вас не тя­нет?

— Нет, я пойду, скорее всего, другим путем.

— В президенты?

— Мне этого не хочется, но, возможно, это нужно будет сделать.

— Красивой женщине среди мужчин в украинской политике сложно?

— (Задумалась). Уже нет. Вначале было сложно, когда все считали, что я такая, как многие женщины, которые заходят в политику через постель. Когда поняли, что не такая, — стало легко.

— А большинство женщин в украинскую политику заходят через постель?

— Либо через постель, либо через связи, либо через патернализм, но многие и по-другому. Знаете, женщина ведь в ук­ра­ин­ском бизнесе — это хорошая рабочая лошадь. Как правило, бизнесмен — мужчина, но управляющим у него — женщина, и очень многие бизнесмены заводят таких женщин в политику, то есть там нет ни постели, ни банального протектората — есть продвижение верного, надежного профессионала...

— ...что логично...

— Да.

— Сексуальные домогательства по отношению к вам со стороны украинских политиков, может быть, президентов, были?

— Были (улыбается).

— И чем же они заканчивались?

— Ничем.

— Почему?

— У меня всегда был любимый муж.

— При каких же обстоятельствах это происходило? Хоть один пример...

— Нет, примеров приводить не буду, но такого в политике быть не должно. Сейчас вот есть один очень яркий, заметный ук­ра­ин­ский политик, и при всех его плюсах, когда он едет и видит красивую женщину, ее затягивают к нему в машину вне зависимости ни от чего...

— Так он Лаврентий Палыч Берия прямо!

— Таких политиков нельзя в Украине терпеть, нам нужно становиться другими. Мы заслуживаем другого качества власти, только мы сами должны в это поверить, потому что все время верим лишь в то, что управлять нами может дерьмо.

— Последний вопрос: Украина пробьется?

— Да.

— Однозначно?

— Еще при моей жизни!

Записала Виктория ДОБРОВОЛЬСКАЯ