— Геннадий Геннадиевич, на протяжении нескольких лет вы были начальником милицейского главка в Крыму и одновременно заместителем министра внутренних дел...

— Два раза притом...

— Я помню, что такое Крым во время перестройки и после нее — это было настоящее бандитское гнездо: «Сейлем», «Башмаки» и множество других группировок... Приехав в Крым усмирять криминальные страсти, вы, говорят, наступили мафии не только на хвост, но и на горло — это так?

Фото Сергея КРЫЛАТОВА

— Я прибыл из Закарпатья, где был начальником Управления внутренних дел области, и меня восприняли так: «какой-то гуцул приехал», хотя до этого я в уголовном розыске долго работал, был первым заместителем начальника УВД Черновицкой области по криминальной милиции, окончил средне-специальную львовскую школу милиции по линии уголовного розыска, Высшую школу МВД СССР...

— ...в общем, подготовку имели...

— Да, и еще Академию внутренних дел СССР — я поступил туда в 1981 году, но научный коммунизм, марксистко-ленинскую философию и историю КПСС нам там не преподавали...

— Учили преступления раскрывать...

— Да, а еще такому, что, я думал, мне никогда не пригодится: «действия диверсионно-разведывательных групп», «уничтожение диверсионно-разведывательных групп»... Преподавателей этих предметов специально приглашали из Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил СССР — они очень грамотно нас учили...

Крым мы усмирили — я сразу сказал, что нигде с бандитами на одной территории не живу. Они сначала не поверили: «А какие у нас разногласия?». Я в ответ: «Только одно — по земельному вопросу. Я вас хочу видеть в могиле, а вы — меня»...

— Взятки вам предлагали?

— Нет. Там сразу на человека досье со­би­рают...

— То есть репутация вас опережала...

— Взятки, сразу поняли, я не беру, и запугать меня невозможно... Искали, правда, через кого бы познакомиться...

— Не вышло?

— Нет, — я сказал, что с теми, у кого на руках кровь, встречаться не буду и руки этим людям никогда не подам.

— Кто был лучшим министром внутренних дел в независимой Украине?

— Кравченко.

— Все-таки?

— Да — кто бы что ни писал и ни говорил. Человек начинал с сержанта, но, знаете, нельзя слишком приближаться к власти, между высшим политическим руководством и подчиненными должна быть очень большая дистанция.

— Кравченко убили или он застрелился сам?

— Сам.

— Вы уверены?

— Я за свою жизнь сотни самоубийц видел — не все они вешаются или топятся... Есть такой эффект — когда человек после первого выстрела боли не чувствует: мозг еще работает, и окончательный план — довести все до конца...

Это такой болевой шок... После таких выстрелов Кравченко мог бы еще немного пройти, и родственники вызвали бы «скорую», и сложилось бы все по-другому, но он...

— ...настоящим мужчиной был?

— Да, он был мужчиной. Самоубийцы — вообще не слюнтяи...

— ...ну да, попробуй сделай...

— Слюнтяй начинает плакать, в прокуратуру идет, всех там сдает, чтобы только самому спастись, а самоубийца должен иметь железную волю — если воли нет, он никог­да на такой шаг не решится.

«КУЧМА ХОТЕЛ, ЧТОБЫ ЕГО ПРЕЕМНИКОМ СТАЛ ПЛЮЩ» 

— Аваков — хороший министр внутренних дел?

— (Смеется). Как человек или как профессионал?

— Как министр...

— Его назначение было результатом политического решения... Мы состояли в одной фракции, во время Майдана он за нас отвечал — когда дежурим, когда меняемся...

— Вы дипломат... Аваков — хороший министр или нет?

— Еще год и, думаю, будет... нормальным. Очень тяжело ему... Нужно было ему помочь, усилить...

— ...профессионалами...

— ...а ему политическое руководство взять, но после Майдана все изменилось. Жизнь разделилась: до Майдана и после, и для милиции тоже. После первого Майдана все шло спокойно, а после второго... Милиция сама дала себя спровоцировать на позорные поступки — что бы кто ни говорил...

— Состояние сегодняшней милиции вас устраивает?

— Нет. Думаю, что и Авакова оно не уст­ра­ивает тоже, и президента — ничего же не раскрывается...

— Когда закончился профессионализм в полиции, в спецслужбах, в правоохранительных структурах вообще?

— Когда был уволен Кравченко — все потом пошло не так. Скажу честно: когда он в Крым приезжал, я мог ему накрыть стол и выпить с ним бутылочку вина, а он всегда звал официанта и рассчитывался или, если наличных не было, говорил: «Запиши на мой счет. Сколько я там должен?». Очень щепетильный был, но он начал с высшим политическим руководством сильно сближаться...

— ...и это его погубило...

— ...и уже немножко от земли оторвался... Кучма же Ющенко не хотел... Кучма — грамотный «красный директор»: разве он не видел, что это абсолютное ничтожество?

— Ничтожество?..

— А кто? Ну кто?! Сегодня мало кто помнит, но банк «Украина» он же угробил и до ручки довел...

— Кучма хотел, чтобы его преемником Кравченко стал?

— Не Кравченко — Плющ... Поскольку я в Крыму работал, все эти придворные разговоры слышал. Плющ все-таки...

— Умный Иван Степанович был...

— Очень, с крестьянским умом, хорошо адаптировался к военному делу. Именно своей мудростью он кое-кого и раздражал... Я так понимаю, Кучма не хотел конфликта, он Кравченко сказал: «Юра, Ющенко все равно не справится, через три-четыре месяца все завалит»... А кто скажет, что он хоть с чем-то справился? Ни с чем! Абсолютно!

«ПОСТЫ В ПОЛИЦИИ ДО СИХ ПОР ПРОДАЮТСЯ — СТАВКИ ТОЛЬКО ВЫРОСЛИ» 

— Сегодня показатели преступности очень возросли...

— Да, очень.

— Реформа полиции все-таки состоялась или нет?

— Нет. Если бы состоялась, сегодня и на вашем сайте, и в других средствах массовой информации мы не видели бы новос­тей о том, что каждый день полицейских с по­личным ловят, и это после проверки на детекторе лжи, после переаттестации, пос­ле обучения у американских и канадских специалистов... Они и дальше взятки берут — уже и новая полиция: все на свои места становится.

И еще: о какой реформе полиции можно говорить, если в Ужгороде, например, только три месяца полицейских учили — там почему-то денег не хватило. Через три месяца их выпустили в общество, которое находится в состоянии войны, депрессии, в состоянии агрессии — попробуйте кому-нибудь на ногу наступить, и вы сразу услышите все, что о вас думают...

— Вы, опер от бога, убийство Шеремета раскрыли бы?

— На 99,9 процента — долю процента я всегда на форс-мажорные обстоятельства оставляю.

— Скажите, а что на самом деле случилось в Княжичах?

— Если коротко — полиция была связана с бандитской группой. Те, кто вели внеш­нее наблюдение, видели, как бандиты зашли, все вынесли, погрузили. Они доложили, но никаких мер никто не принял. В это время сработала сигнализация: приехали сотрудники полиции, пошли в дом — если там еще что-то осталось, нужно же украсть... Бандиты миллион украли...

— Миллион?!

— Миллион, но о служебном расследовании ничего не слышно. Рассказывать будут о чем хотите...

— ...кроме этого...

— ...кроме этого.

— Значит, они зашли, чтобы еще поживиться...

— Они знали — там одна бизнесвумен из Енакиево жила, откуда и...

— ...Виктор Федорович был...

— Да, «уважаемый Виктор Федорович»...

— ...светлая ему память...

— (Смеется). Будучи в оппозиции, мы иногда где-то в Верховной Раде собирались, и когда мне давали слово, я тост произносил нараспев, как священник (а голоса у меня нет): «Партии регионов — вечная, долгая па-а-мять...». Мне: «Ну что, тебе сказать нечего? Зачем ты? Завтра же об этом доложат...», а я в ответ: «Вас же вздрючат, а не меня» (смеется).

— Скажите, посты и должности в полиции до сих пор продаются?

— А как же.

— То есть ничего не изменилось?

— Нет — ставки только выросли.

— А честные «менты» вообще существуют или нет?

— Существуют.

— Вы таких видели?

— (Удивленно). Я с такими работал.

— Вы — честный «мент»?

— Да, а то, что кого-то послал... Те, кто взятки берут, обычно очень культурные, вежливые — как те «зеленые человечки» в Крыму (смеется).

— В Украине когда-нибудь можно будет создать такую же полицию, как в США или в Швейцарии, в Германии?

— (Задумался). Все зависит от политической воли высшего руководства страны.

— И только?

— Да.

— В Грузии полицейская реформа вам нравится?

— (Усмехается). Я был в Грузии... Я сказал: «Ну, год пройдет, два, и...». Справились с последним погромом в Батуми?

— То есть реформы нет?

— (Отрицательно качает головой). Понимаете, «оранжевая революция» прошла как-то тихо, мирно, высшее руководство сменили, но оставили тех, кто... Самый большой скандал был, когда Юлия Владимировна в лицо Савченко — начальнику Главного управления охраны общественного порядка — заехала: это был самый крупный инцидент за всю революцию (улыбается), и потом Луценко с ним подружился, потому что Луценко отвечал за безопасность...

«ПУТИН СКАЗАЛ ЯНУКОВИЧУ: «КАК ТОЛЬКО ПОПРОБУЕШЬ ЧТО-ТО ПОДПИСАТЬ С ЕС ИЛИ С НАТО, Я СРАЗУ ЗАБИРАЮ КРЫМ, ДОНЕЦКУЮ, ЛУГАНСКУЮ, ХАРЬКОВСКУЮ, ОДЕССКУЮ, НИКОЛАЕВСКУЮ, ХЕРСОНСКУЮ И ЗА­ПОРОЖСКУЮ ОБЛАСТИ»

— Вы заявили, что Ющенко, Балога и Ульянченко получили миллиард долларов от Партии регионов за сдачу власти Виктору Януковичу...

— А вы считаете, что они ее сдали бес­платно?

— Это точная цифра — миллиард дол­ларов?

— Мне эту цифру озвучили... 16 января 2014 года Верховная Рада приняла диктаторские законы, а позже я возглавил комиссию (временную парламентскую комиссию по расследованию расстрела людей на Майдане. — «ГОРДОН»), а пани Бондаренко вошла в нее от Партии регионов и от коммунистов (у них всегда было большинство). Я не мог начать, не зная обстоятельств, — поехал в Москву... Тогда еще такого запрета не было, меня еще приглашали на телеканалы как политика, и там я встретился с одним из приближенных Януковича.

— Фамилию называть не будем?

— Не будем.

— И он сказал, что дали миллиард?

— Сказал. Я спросил: «Ребята, что же вы — так просто власть забрали?», и он ответил: «Ющенко, Балога и Ульянченко получили миллиард на троих». Насколько я знаю, Балога положил деньги в какой-то швейцарский банк, этот банк выкупила Россия, и теперь деньги не отдают, потому что нужно предоставить отчет об их происхождении. Балога сделал послом в Швейцарии некоего Дира, они постоянно ездили туда отдыхать. Потом кто-то из швейцарских пе­редал мне, поскольку я этим очень интересовался, как в Новый год они в Швейцарии напились и сожгли там целое шале... Часть большой суммы осела в швейцарском банке — у меня есть его название, но там Балоге сказали: «Покажите источник законного происхождения этих денег».

— Пока не покажете, не отдадим?

— Пока не напишете, что Партия регионов дала... (Усмехается).

— Вы заявили, что еще перед Майданом Путин предупреждал Януковича о том, что отберет Крым и восток Украины, — это правда?

— Да, правда — об этом мне тот же человек говорил... Когда должны были подписывать Соглашение об ассоциации с ЕС, Путин сказал Януковичу: «Никогда Россия не будет граничить с Европейским союзом и с НАТО. Тебе нужны деньги? Вот три миллиарда»...

— ...те самые три миллиарда...

— ...которые на ирландскую биржу выкинул... Все российские руководители говорят, что Путин не переваривал Януковича, но вынужден был с ним общаться, и Путин сказал: «На, бери три миллиарда и иди там себе, руководи, но как только попробуешь что-то подписать...

— ...хана...

— ...я сразу забираю (цитирую того человека из ближайшего окружения. — Г. М.) Крым, Донецкую, Луганскую, Харьковскую, Одесскую, Николаевскую, Херсонскую и За­порожскую области».

— Вот так...

— Да. Так было ему сказано, и Янукович пришел весь белый, собрал круг из четырех человек... Один из этих четырех...

— ...вам об этом и сказал...

— Да, мне сказал. Янукович так испугался, что уже не хотел ни в Европу идти, ни в НАТО — он думал, как сблизиться с Путиным, но Путин его к себе не очень подпускал.

«НА ПРОГРАММЕ ШУСТЕРА ЕФРЕМОВУ Я СКАЗАЛ: «ДО ВАС ВСЕ ГУБЕРНАТОРЫ БЫЛИ КОНЧЕННЫЕ ДЕБИЛЫ, И ПОСЛЕ ВАС АПРИОРИ УМНОГО ВООБЩЕ НЕ МОГЛО БЫТЬ В ПРИРОДЕ — ОДНИХ ДЕГЕНЕРАТОВ, УМАЛИШЕННЫХ И ПИДОРАСОВ В ЛУГАНСК НАПРАВЛЯЛИ» 

— В 2005-2006 годах вы были губернатором Луганской области, в 2014-2015 — главой Луганской облгосадминист­рации: вы хорошо этот регион знаете?

— Да.

— Вы сказали, что Ефремова и его «региональную шайку» видели в гробу...

— Я так сразу им и заявил, но когда арестовали Ефремова, ни разу не позлорадствовал, хотя... Сказать, как мне там работалось при Ефремове и Тихонове (Виктор Тихонов — бывший председатель Луганского облсовета, «правая рука» Александ­ра Ефремова. — «ГОРДОН»)? Думаю, что лучше камбоджийцы жили при режиме Пол Пота, чем я при них...

— Крали они много?

— Они никого к кормушке не подпускали. Если в Донецке были разные элиты...

— ...то мы и видели, какой красивый Донецк, а Луганск, извините...

— Не хочу повторять некультурное слово, которым его называли...

— И все же?

— Мухосранск, и когда в одной из передач Шустера Ефремов начал меня упрекать: «Ты там был не прав и тут был не прав», я ему ответил: «До вас, Александр Сергеевич, все губернаторы были кончен­ные дебилы, и после вас априори умного вообще не могло быть в природе — одних дегенератов, умалишенных и пидорасов в Луганск направляли». Он покраснел, и больше мы этой темы никогда не касались.

— Что за люди Захарченко и Плотницкий?

— Они никто! Плотницкий моим земляком оказался, только он из Бессарабии, а я — из Буковины. Он в Кельменцах 10 классов окончил — это такой районный центр, три тысячи населения, там даже ни одного двухэтажного здания нет, а Захарченко — самодур, и если Плотницкий еще хоть какой-то интеллект и имеет, то этот (стучит по столу)... Другого слова и не подберешь — дурак.

— Вы сказали, что сегодня у нас предателей больше, чем во время Второй мировой войны, — эти слова подтверждаете?

— Конечно, так и есть. Посмотрите: Крым... (Возмущенно). Почти вся СБУ на защиту Крыма не вышла! В Севастополе, кроме управления СБУ, еще большое управление военной контрразведки находилось — кто вышел? Единицы — морская пехота и Черноморский флот. Как бы там о Литвине ни говорили, он все приграничные корабли вывел, и ни один в плен не попал, а где были наши командиры Черноморского флота? Или это агентура была, которая на деньгах России сидела? Они все там, в бухтах, оставили...

— Украине Донбасс нужен или нет?

— Нужен — если сдадим Донбасс, россияне дальше пойдут.

— Крым Украина вернет?

— Честно? Нет.

— А Донбасс? Честно...

— Нет.

— Вы сейчас возглавляете Закарпатье, и вы признались: «На Луганщине все просто: свой — чужой, а в Закарпатье все закручено в поросячий хвост». Что это значит?

— Есть три вида людей. Первый — это те, кто искренне и пламенно любят Украину, и такой любви к Украине я в других областях не видел — закарпатцы за нее горло перегрызут... Если какие-то концерты проходят, они, без всякой рекламы в соцсетях, собираются — зал 300 человек вмещает, а приходит тысяча...

— Второй тип?

— Это на Луганщине — они обдурены, оболванены, но с ними еще можно говорить.

— А третий?

— Третий — это сторонники Путина: «Путин — вождь», «Путин — Иисус Христос», «Путин — царь», «Путин — спаситель», «Путин — собиратель городов русских», «Путин нас спас от бандеровцев»... Я им говорю: «Так я же — бандеровец, жил на территории, которая с 1944-го по 1952 год была зоной активного противостояния между НКВД и Украинской повстанческой армией». Они соглашаются: «А мы другого и не ожидали...».

«КОГДА МНЕ СООБЩАЮТ, ЧТО КОГО-ТО В ЗАКАРПАТСКОЙ ТАМОЖНЕ ЗАДЕРЖАЛИ ЗА ВЗЯТКУ, Я ГОВОРЮ: «ДА ПУСТЬ ИХ ХОТЬ ВСЕХ ПЕРЕСАЖАЮТ». Я ХОТЕЛ НАВЕСТИ ПОРЯДОК — ГОСУДАРСТВО НЕ ЗАХОТЕЛО...» 

— Контрабанда в Закарпатье процветает?

— А как же!

— Это главное, что там есть?

— Нет, сегодня тех масштабов, которые были раньше, контрабанда не имеет, но то, что таможенная система прогнила полнос­тью, видно по количеству арестов на Львов­ской, Ивано-Франковской таможнях... На должность руководителя Закарпатского областного управления таможен­ной службы мы поставили человека из Донецка Владимира Колесникова, который когда-то был заместителем начальника УБОПа Донецкой области. Именно он, когда Партия регионов была при власти, принимал заявление от Бориса Пенчука на своего однофамильца Бориса Колесникова о совершении преступления, и вся эта шайка-лейка — Насиров, Продан, которого товарищ Гройсман привез из Винницы как великого таможенника, — быстро этого человека убрала, чтобы расчистить дорогу «винницким». Все — теперь там руководят «винницкие», и даже если мне сегодня звонят и сообщают, что кого-то в таможне задержали за взятку, я говорю: «Да пусть их хоть всех пересажают». Я хотел навести порядок, и Колесников хотел — государство не захотело...

— Балога — хозяин Закарпатья?

— Нет.

— Уже нет?

— (Кивает).

— Но был?

— Да. Он же был руководителем предвыборного штаба Порошенко, и ему после выборов область в награду отдали... Знаете, какая у него особенность? Его подчиненные должны быть в 10 раз глупее, чем он, и в 100 раз беднее. Там такого вуйка сельского поставили, но фактически Балога сам руководил — я губернатором уже после этих событий пришел.

— Почему Балога назвал вас «рабом»?

— Кем?!

— «Рабом», Балога сказал, что вы — «раб»...

— (Изумленно). Его?!

— Нет, не его — вообще...

— (Возмущенно). Я никогда рабом не был, а вот часть закарпатцев имеют рабскую психологию, какой-то страх перед Балогами. (Усмехается). Я его не боюсь. С кем бы я ни работал, если мне что-то не нравилось, я...

— ...вставали и уходили?

— ...да, и при этом еще громко хлопал дверью. Однажды дверь даже вместе с рамой выпала...

«ПОЧЕМУ МЕНЯ ДО СИХ ПОР НЕ УБИЛИ? ЖЕЛАЮЩИХ ОЧЕНЬ МНОГО» 

— В рамках декоммунизации в Закарпатье при вас появились площадь Энди Уорхола и улица Джона Леннона....

— Да.

— Интересно. Вместо улицы Ленина...

— Есть такое село Калины в Тячевском районе (к слову, это самый крупный район Закарпатья — больше 200 тысяч населения), так вот, ни один председатель сельсовета не хотел принимать решение, а начинаться все должно было с них, потом — районные администрации, а после — уже я. В распоряжении, кстати, было написано: «обязан» — то есть это было уже не право мое, а моя обязанность, и если я этого не сделаю, это будет считаться невыполнением обязанностей.

Идем мы, короче, по улице — стоит груп­­па людей. «Добрый день», — говорю. «Добрый день». — «Так будем этого Ленина переименовывать?». Они: «Лэнене?..». Они даже выговорить правильно не могли (смеется). Я руководителю пресс-службы, который в том числе и внутренней политикой занимался, сказал: «Слушай, есть прекрасная идея! Зачем мы будем Ленина менять? Сделаем из него Леннона!». Так мы и поступили, и сейчас это чуть ли не единственная улица его имени...

— ...в Украине...

— (Со смехом) ...на постсоветском пространстве! Мы даже письмо его родственникам писали — хотели их на открытие пригласить.

Ну а корни скульптора Энди Уорхола в Восточной Словакии, он из семьи лемков (это та же этническая подгруппа, что и гуцулы, бойки), но родился уже в Соединенных Штатах... Недалеко от Ужгорода, кстати, в 40 минутах езды, прекрасный его музей есть — советую посетить...

— Закарпатье стать частью Венгрии может?

— Никогда!

— Никогда?

— Да ну! — это сказки, байки... Многим журналистам, не обижайтесь на меня, какие-то сенсации нужны, поэтому — Москаль уже венграм «испек хлеб», «купил рушник»... В прошлом году мы заняли первое место по внутреннему туризму (36 про­центов из числа туристов по Украине отдыхали у нас), обогнав Львовскую и знаменитую Ивано-Франковскую области, и вот я вышитый рушник покупаю, а мне одна журналистка говорит (смеется): «Это чтобы мадьяров встречать?!». Ну, знаете... Этого, повторяю, не будет никогда. Во-первых, Венгрия — член Евросоюза, во-вторых — член НАТО, в-третьих, там умеренное руководство, которое если и имеет свои отношения с Путиным, так чисто экономические, а если Закарпатской области помощь необходима — любая...

— ...из Венгрии?

— Из Венгрии: ночью позвоните — через час будет предоставлена.

— Вы ненормативную лексику любите — так лучше доходит?

— Меня приучили в милиции, что есть люди, к которым, перед тем как войти, нужно снять туфли, а есть такие, входя к которым нужно выбить ногой дверь. Я умею говорить красиво, культурно, но есть те...

— ... до кого не доходит...

— ...кто таких слов просто не понимает. Я им на популярном языке объясняю, где двери, куда им выйти, в каком направлении идти — больше они ко мне не приходят.

— Вы очень резкий, часто правду-мат­ку рубите — откровенный, в общем, такой человек... Скажите, почему вас до сих пор не убили?

— (Со смехом). Господи, Боже мой! Потому что желающих очень много. Я всем говорю: для меня такая трагедия была, ког­да у меня один враг появился... Я тогда думал: ну как это переживу?! — а когда счет врагам за тысячу перевалил, я уже их не считаю... Я никогда не хожу с оружием, у меня наградной пистолет есть от президента Украины (это не то, что сейчас раздают министрам и всем подряд) — с красивой резьбой и гравировкой, но я не охотник, я даже рыбу боюсь ловить, чтобы ей боль не причинить.

— И напоследок, Геннадий Геннадиевич: я знаю, что вы очень любите смач­ные анекдоты и хорошо их рассказываете. Анекдот от Геннадия Москаля мож­но?

— (Улыбается). Я «про москалів» люблю, у меня их очень много. Итак, 1939 год, советская власть входит во Львов, впереди идут танки, артиллерия, а в конце колонны — туркменский батальон на верблюдах. Стоят две львовских панянки, и одна другой говорит: «Посмотри, что эти москали с конями сделали. Что ж они с нами теперь сделают?!». (Смеется).