Телепередача
Виктор СУВОРОВ: «Сейчас я украинец, и жена моя украинка, и дети мои украинцы, и кошки мои украинцы, и глечики у меня вокруг дома на заборе висят, чтобы все видели, и прапор жовто-блакитний, и значок с трезубом на груди гордо реет...»



О популярнейшем писателе Викторе Суворове и его роли не только в постсоветской, но и в мировой историографии за 27 лет, прошедших с тех пор, как его скандальный, шокирующий, переворачивающий все с ног на голову (или наоборот — с головы на ноги?) «Ледокол» увидел свет, сказано немало. Некоторые (как правило, бывшие соотечественники) называют его талантливым лжецом и искусным жуликом, который умеет убедительно и красиво непроверенные данные излагать, но немало (если быть точным, то миллионы!) и тех, кто уверен: а Суворов-то прав, так называемая Великая Отечественная война началась и развернулась во всю свою ужасающую мощь лишь потому, что Гитлер Сталина на две недели опередил. Не сделай он этого, захватчиком по отношению к странам Центральной и Западной Европы наверняка не фашистская Германия стала бы, а как раз-таки Советский Союз...

Очень точная зачастую в определениях российская журналистка Юлия Латынина несколько лет назад сказала, что «Виктор Суворов — первый человек, который внятно и связно объяснил нам, что же происходило в СССР до 22 июня 1941-го. Его роль в истории Великой Отечественной войны может быть сравнима только с ролью Галилея в физике, который первым установил, что все тела с одинаковым ускорением падают, — до этого две тысячи лет думали, что тяжелые тела падают быстрее».

Все последующие книги беглого советского разведчика, ставшего знаковым писателем, можно запрос­то называть «Ле­докол-2», «Ледокол-3» и так далее, по номерам, и не потому, что друг на друга похожи — просто предназначение у них одно: сломать, размолоть и растопить толс­тенную корку льда, которой покрыто сознание советских и постсоветских людей. Всех тех, кого учили: СССР победил «коричневую чуму» без посторонней помощи, деды воевали, а загнивающий Запад непонятно чего ждал и практически не помогал, исход войны решили товарищ Сталин, доблестный маршал Победы Жуков и компания...

Будучи и без того гонимым и дважды (!) заочно приговоренным к расстрелу, Вик­тор не побоялся высказаться и об античеловеческой системе под названием «Советский Союз», и о Сталине, и о Жукове, и о том, как работала и работает до сих пор советская пропагандистская машина, сделавшая из Сталина — великого вождя и отца народов, к памятникам которого до сих пор несут цветы и чей портрет ни снимать со стен, ни стирать из памяти не спешат.

Так же бесстрашен мой собеседник, ког­да речь о Путине заходит и о том, что по его воле на востоке Украины творится, о Савченко, Сенцове и других, о тотальной несправедливости и абсурде. Из русскоязычных знаменитостей ведь только Суворов, пожалуй, к Путину так обратиться решился: «Тебя, кремлевского скота, все равно поймают, с тобой все равно разберутся. У тебя, чекиста, сегодня единственный шанс спасти и себя, и Савченко остался, иначе каждый твой шаг положение России лишь усугублять будет». И это тогда, когда большинство благополучных, богатых и известных отмалчивается, предпочитая делать вид, что ничего страшного не происходит. Не зря ведь говорят, что одна смерть — это трагедия, а тысячи смертей — уже статистика...

Удивительно, но Виктору, который с 1978 года в Великобритании живет, виднее и понятнее то, что происходит в России и в Украине, чем многим, кто там проживает. Ему, эмигранту и давно уже подданному Британской Короны, совершенно ясно, что нет у нас никакой гражданской войны и тем более АТО — война за независимость идет, которая еще с момента распада Советского Союза, как болезненный нарыв, назревала, едва не рванула во время первого Майдана и была протестирована на населении Грузии в 2008-м.

Оказывается, с туманного Альбиона ему удается хорошо рассмотреть, что под видом донецких шахтеров в Донбассе и русские, и буряты, и чеченцы, и калмыки воюют, что гуманитарные конвои — это караваны с оружием и провизией для наемников, и что ослабленной, измотанной военными действиями, потерявшей в течение последних двух лет лучших своих сыновей и дочерей Украине гораздо проще сейчас оккупированный Донбасс, как попавшую в капкан волчью лапу, отгрызть, и ни сил, ни средств, ни самого главного своего ресурса — человеческого — не тратить на тех, кто до сих пор не определился, с кем быть и как жить.

Очень жаль, что Виктор Суворов — он же Владимир Богданович Резун, по отцовской линии и по убеждениям украинец — в Ук­ра­ину до сих пор невъездной, и что въезд­ные и выездные до сих пор все те, кто катаются в Россию, как на работу, на телевидение, откуда мечут в сторону украинского народа отнюдь не бисер. Очень жаль, что воз­вращение патриота Украины в Украину пока только на уровне петиций о присвоении ему звания Героя и других пиар-акций со стороны радикально настроенных политсил происходит, и как же хотелось бы, чтобы он, в конце концов, вернулся по-настоящему. Готов с кем угодно поспорить и смело утверждать, что в каждом городе нашлись бы десятки тысяч поклонников его, что собирались бы полные залы, а автограф-сессии и неформальное общение дли­лись бы часами.

В апреле Суворову исполнилось 69. Следующий год у автора «Ледокола», «Аквариума» и других антисоветских бестселлеров — юбилейный. Считайте, что это намек и маленькая подсказка...

«ПУТИН В КГБ ДОБРОВОЛЬНО ПОШЕЛ, НО ПОСЛЕ ТОГО КАК «ОДИН ДЕНЬ ИВАНА ДЕНИСОВИЧА» ТЫ ПРОЧЕЛ, КАК МОЖЕШЬ В ГБ СЛУЖИТЬ? — И ВОТ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК РОССИЕЙ СЕЙЧАС УПРАВЛЯЕТ»

— Добрый вечер, Виктор, мы сегодня уже третий раз встречаемся — и снова на территории Великобритании. Первые два раза в Лондоне виделись, и теперь, как настоящие разведчики, поменяв пароли и явки, в Манчестере беседуем. Я, конечно, надеюсь, что в следующий раз в Киеве увидимся, но это разговор особый. Мне очень приятно с патриотом Украины общаться, с человеком, который читателям не только основы шпионажа, но и захватническую суть советской, российской империи, открыл (ничего же не меняется) и всему миру рассказал, чем в свое время ГРУ Генштаба Вооруженных сил СССР занимался.

Наш разговор я хотел бы с истории не совсем давней начать. Бывший первый заместитель председателя КГБ Ук­раинской СССР, а затем первый председатель СБУ независимой Украины, премьер-министр Украины, председатель СНБО, министр обороны Евгений Кириллович Марчук рассказал мне, как после начала перестройки по заданию Горбачева все республиканские Ко­ми­теты госбезопасности реабилитацией незаконно осужденных и убитых в годы сталинских репрессий людей занимались. Марчук соответствующую комиссию по Украине возглавлял, и после того как о миллионах арестованных, расcтрелянных и стертых в лагерную пыль, мне поведал, посоветовал в архив СБУ обратиться, который не­дав­но открыли. Когда я туда пошел и своими глазами расстрельные дела читал, мне просто страшно стало, я многое об этой жуткой, перемалывающей человеческие тела и души системе понял.

Евгений Кириллович сказал мне, что когда кадровые сотрудники и слушатели Высших школ КГБ в эту жуть погрузились, они и советскую власть, и советское государство возненавидели, и партию, и КГБ, и все на свете. Инте­рес­но, а по твоим оценкам, много в ХХ веке в Советском Союзе ЧК, НКВД и их последователи людей убили?

— На мой взгляд, какое-то пропалывание огорода происходило, в результате чего чертополох оставался, а цвет нации — украинской, русской, белорусской — истреблялся под корень. Вот смотри: офицерство уничтожено — кроме того, которое на службу к большевикам пошло, но и им потом досталось — и Тухачевскому, и Егорову, и так далее, дворянство уничтожено...

— ...купечество...

— ...постоянно различных религиозных деятелей истребляли — только те выживали, которые какую-то подлость нечеловеческую являли. Академический мир извели...

— ...философов...

— ...да-да-да, а когда о мире искусства мы говорим — о поэтах, художниках — там всегда или прямое убийство, или какое-то скрытое.

На мой взгляд, России в ХХ веке смертельная рана была нанесена, и то, что сейчас мы с тобой видим, вероятно, последний акт российской истории. Мать у меня русская, и больно на эту нацию смотреть: это чудовищно, когда люди просто в дебилов превращаются, в идиотов, и ведь не какие-то алкоголики или бомжи. У меня вот друзья в Москве — умные люди, с которыми жизнь прожил, учился, работал, но звонишь им — и вдруг что-то совершенно чудовищное слышишь: то, что Путин вещает и что эти ребята с ТВ говорят, они повторяют! При советской власти этого не было, понимаешь? Между собой, на кухне...

Виктор Суворов (настоящая фамилия Резун) — курсант Воронежского суворовского военного училища, начало 60-х

Виктор Суворов (настоящая фамилия Резун) — курсант Воронежского суворовского военного училища, начало 60-х

— ...что думали, говорили...

— ...да-да, Брежнев Леонид Ильич, га-га-га, и так далее... Кстати, самый любимый свой анекдот про Брежнева расскажу — молодое поколение, может, не в курсе, но весь Советский Союз тогда смеялся, и ты, конечно, знаешь это и помнишь. Открытие Олимпийских игр идет, и вот Леониду Ильичу текст приветственной речи дают. Кругом телекамеры, ему показывают: до начала эфира четыре минуты, три, две, и Брежнев читать начинает: «О! О! О! О! О!» — оказывается, это не буквы были, а олимпийские кольца (улыбается). Сейчас эта шутка уже не шутка, но в наше время весь Советский Союз над ней хохотал, а теперь над вождями и не моги, даже если между собой — тебя сразу одернут: «Над кем? Над нашим великим? Да он же...».

Ребята, этот человек, Путин, в КГБ добровольно пошел, и с военной разведкой не путайте: военная разведка — это глаза и уши армии, а армия страну от внешнего врага защищает. Представляете, после того как ХХ съезд всю изнанку репрессий сталинских показал, после того как «Один день Ивана Денисовича» ты прочел, как можешь в ГБ служить? Причем добровольно, подчеркиваю, пошел, никто же не заставлял... После того как «Архипелаг ГУЛАГ» вышел...

— ...и «Колымские рассказы» Варлама Шаламова...

— ...как можно было туда пойти? — и вот этот человек Россией сейчас управляет.

Я несколько раз об этом говорил и для молодого поколения повторю. 91-й год, все рушится, у Володи Буковского в саду диссиденты собрались, отсиденты — и меня позвали. Ну, я не диссидент, я беглый шпион, но меня в ту очень достойную компанию людей приняли, и я им сказал: «Ребята, третий президент России из ГБ будет». Я ошибся, потому что второй им оказался, а с другой стороны, если Ельцин два срока сидел, значит, все-таки Путин третий. Почему мне тогда было ясно, что дальше — ГБ? Потому что после распада Союза должны были люстрацию провести!

«МНОГОМИЛЛИОННАЯ АРМИЯ СТУКАЧЕЙ ЕДИНОЙ МЕЧТОЙ ЖИВЕТ — ЧТОБЫ ГЭБУХА ВЕРНУЛАСЬ И ЧТОБЫ НЕ РАСКРЫЛИ ИХ НИКОГДА»

— Причем обязательную...

— Да, а эти ребята, диссиденты... Каждый из них достойно сидел, а внутри — доброта, но я-то...

— ...беглый шпион...

— ...и особой доброты во мне нету (смеется)... Они, добрые, говорили: «Нельзя людям жизнь портить, они же не добровольно, их туда затащили...», и тогда я им механизм рассказал, как и почему к власти ГБ придет. Логически, на трех пальцах, объяснил: тайная армия стукачей сидит...

— ...большая?

— Огромная! Многомиллионная! Это, возможно, достойные люди, их заставили и так далее, но они стучат, и если мы их рас­кроем — ну, ничего страшного, их так много, они под давлением обстоятельств это делали, все скоро забудется, а если же не раскроем, в очень неприятную ситуацию попадем. Сидит вот человек: профессор, дворник, машинист тепловоза... Неважно кто — стукач. Если бы его рассекретили — все, раз пережил, и дальше не страшно, а если он не раскрыт, ему хочется, чтобы гэбуха вернулась, чтобы не раскрыли его никогда, так вот, смотри: многомиллионная армия есть, в которой разные слои населения «служат», и она единой мечтой живет — чтобы гэбуха вернулась. Режиссеры кино, оперные певцы, дворники...

— ...и простые шахтеры...

— ...так точно! Понимаешь, мы с тобою никак не связаны: у меня одни интересы, у тебя другие, у моей жены Татьяны третьи — ей новые туфли нужны, а есть группа людей...

— ...одним желанием объединенная...

— ...чтобы КГБ вернулся и их точно уже не раскрыли! Вот мы с тобой сорняки в огороде рвем: что у нас там сверху? Ага, гэбуха. Сейчас мы ее прополем поверхностно, прошерстим, имя ей сменим, внешнюю раз­ведку — туда, ФСО — сюда, Железного Феликса снимем, а корень-то останется! Корень — это тайные стукачи, и вот новый начальник пришел, который знает: все разобщены, но за его спиной — целая армия стукачей, которые, стоит им только намекнуть, голосовать пойдут, в Думу кого нужно проведут, высший пост в стране доверят... И это случилось!

«В 90-Е ГОДЫ ДЕВУШКИ ЛЕГКОГО ПОВЕДЕНИЯ В РОССИИ ПУТАНАМИ НАЗЫВАЛИСЬ, А КАК ТОЛЬКО ПУТИН К ВЛАСТИ ПРИШЕЛ, ШМАРАМИ СТАЛИ, ШЛЮХАМИ, НАРОД САМОЦЕНЗУРУ ВВЕЛ»

— Вернемся, однако, к тем временам, когда массово людей истребляли...

— ...причем лучших!..

— ...а кого не расстреливали, тех из страны выдавливали...

— ...кому повезло!

— Начало этой бойни — 1914 год, Пер­вая мировая война, несколько миллионов убитых, затем гражданская война — тоже миллионы, потом массовая высылка, коллективизация, Голодомор, репрессии 37-39-го, Вторая мировая, вообще десятки миллионов унесшая...

— ...и голодуха жуткая после войны!

— Затем, в конце 40-х — начале 50-х, опять репрессии, в 70-е — массовый исход евреев, после 91-го — снова исход: уже и немцы, и русские, и украинцы эмигрируют — кто угодно. Десятки миллионов людей на этой территории убиты, замучены, сосланы, прошли лагеря, пытки, были из страны изгнаны, и мы понимаем, что это лучшие. Что же нам генетически в результате осталось?

— Тут еще вот какой момент. Есть нация, и в этой нации какие-то личности, которые самостоятельно мыслить, творить, что-то создавать могут. Вот их — вырезают, отсев идет. Остаются стукачи, вертухаи...

— ...рабы...

— ...ага, и у этих рабов дети рождаются, и среди этих детей тоже кто-то все-таки мыслящий — их снова изводят. Потом третье поколение появляется, и отрицательная селекция идет: поколение за поколением режут, режут, режут...

Недавно я шутку про того же Леонида Ильича слышал... При Брежневе мы смеялись (анекдотов же масса была!), а сейчас...

— ...про Путина анекдотов практически нет — правда, как интересно?

— Даже не так! В 90-е годы девушки легкого поведения в России путанами назывались, а как только Путин к власти пришел, шмарами стали, шлюхами, еще кем-то... Народ подумал: «Путин, путаны... Что-то здесь не так...

— ...нехорошо...

— ...неладно звучит». Народ самоцензуру ввел, чтобы «нашего великого» не обидеть, не оскорбить. Почему у нас раньше анекдоты о правителях были, а сейчас нет? Потому, что еще один виток селекции произошел...

После окончания Суворовского училища Виктор был принят без экзаменов на второй курс Киевского высшего общевойскового командного училища имени Фрунзе. Во время учебы в Киеве (1965-1967)

После окончания Суворовского училища Виктор был принят без экзаменов на второй курс Киевского высшего общевойскового командного училища имени Фрунзе. Во время учебы в Киеве (1965-1967)

— ...отрицательной...

— Конечно, и кто мог, тот сорвался. Мы вот с супругой в Вашингтоне недавно были, причем это не Нью-Йорк, не Чикаго — не центр русской, украинской, еврейской или еще какой-то эмиграции из СССР. Я там выступал, зал битком был набит (не ради саморекламы это говорю, а потому что правда), и после лекции с публикой пообщаться мне захотелось — немного с народом выпить. Я расспрашивать стал: «Вы кто?». — «Инженер-электронщик». — «А вы?». — «Программист». — «А вы?». — «Конструктор авиадвигателей». Россияне! Молодые! И это не рабочие и крестьяне, не барыги, которые на рынке стоят...

— Как бы они на Родине пригодились, да?

— Да, но они понимают, что дома у них будущего нет, и видят, как ребята, такие же русские, с головой на плечах, в Штатах миллиардные бизнесы разворачивают. То есть что получается: наши соседи, из нашего дома, в Америке могут, а в России — нет, и в Украине, наверное, тоже... Какие-то бюрократические или генетические причины есть (не скажу точно, какие именно), но здесь развернуться нельзя — тебя либо заклюют, либо работу твою украдут, какие-то руководители к тебе примажутся, и ты младшим научным сотрудником будешь, а они академиками станут, причем ты у них в последней строчке соавтором будешь числиться. Не знаю насчет «Ледокола», но, думаю, соавторы нашлись бы (смеется).

«К СТАЛИНУ, КАК К УССУРИЙСКОМУ ТИГРУ, Я ОТНОШУСЬ — ЭТО РОСКОШНЫЙ ЗВЕРЬ, МУДРЫЙ, ОПАСНЫЙ, С КОГОТКАМИ НЕСЛАБЫМИ»

— В своих книгах ты и личность Сталина, и его деятельность анализировал — cкажи, пожалуйста, почему так убивать он любил?

— Ой... Ну, этот вопрос нужно было, конечно, товарищу Сталину задавать...

— ...но типаж-то понятен...

— Понятен, да. Вообще, если некоторые мои малохудожественные произведения о Сталине почитать, там в некоторых местах даже восхищение звучит. Ну, это как смотришь — уссурийский тигр идет...

— ...красивый...

— Да. Анаконда вот не очень собой хороша...

— ...гадкое впечатление производит...

— ...а вот тигр красив! Я, хоть и украинец, с Дальнего Востока родом: ну, украинцы там и сейчас живут, целые села были, даже с такими названиями, как Полтава (смеется), но я не из этих, просто отец там служил и угораздило меня на Дальнем Востоке родиться. Уссурийских тигров я тоже воочию никогда не встречал, но они там жили, и даже по картинкам видно: это роскошный зверь, мудрый, опасный, с коготками неслабыми — вот к Сталину у меня примерно такое же отношение.

В новой своей книге «Основы шпионажа» я рассказываю о том, как в военную разведку (не в ГБ, нет) отбор шел, так вот, самое первое, что уловить старались, — наличие или отсутствие чувства юмора. Вот, например, казалось бы, дурак, все экзамены завалил, а юмор присутствует, и это свидетельствовало о том, что все-таки умный перед тобой человек. И, наоборот, бывает так, что все в человеке правильно, круглый отличник — ты, наверное, в школе таких встречал...

Последняя фотография в погонах, 1971 год

Последняя фотография в погонах, 1971 год

— ...да везде, сколько угодно!..

— ...по всем предметам отлично, остальным до него далеко...

— ...но шуток, зараза, не понимает...

— ...и в конце концов дураком оказывается, за советскую власть порвать готов...

— ...и глаза горят...

— ...ага! Ты, кстати, этот анекдот про глаза помнишь?

— Нет...

(Смеется). Хвост длинный, яйца грязные, а глаза горят — что это такое? В советское время в Москве очередь за яйцами! Глаза горят, потому что всем такое счастье схватить хочется.

«У РУССКОГО НАРОДА ДВЕ ФОРМЫ СУЩЕСТВОВАНИЯ: ИЛИ ВОЛЬНИЦА, ИЛИ ЖЕ ЦАРЬ-БАТЮШКА И НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ СЕКИР-БАШКА, ПРИЧЕМ ПРИ БОЛЬШОМ СКОПЛЕНИИ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫМ ЭТО НРАВИТСЯ»

— У Сталина дьявольский юмор был, а значит, умный был человек. Он-то злодей...

— ...иезуит...

— ...да, но юмор настолько черный, настолько уникальный имел... Иосиф Виссарионович в заседаниях Комитета по Сталинским премиям неизменно участвовал, и вот Москва, заседание, длинный стол, каждый из присутствующих высказаться должен, и мнения Сталина никто не знает. Он ходит, ходит...

— ...и всех слушает...

— Роман какого-то Бюльбюль, словом, чей-то там роман на Сталинскую премию I степени выдвигают — это 100 тысяч рублей, II степень — 50 тысяч...

— ...немало!..

— Колоссальные деньги! Мой отец две тысячи получал — это очень много было, а у уборщицы 300 рублей зарплата была. В общем, писателя на премию I степени выдвинули, один предложил, другой согласился, третий тоже поддержал... Сталин ходил-ходил, трубку курил-курил — и вдруг говорит: «Пастойтэ, таварищи, нэ спешитэ! Ви хатытэ Сталинскую прэмию пэрвой стэпэни дать челавэку, каторый калэбания допускал, каторый са сваей женой раза­шелся...». Все уже чуть ли не в обмороке под столом, а он заканчивает: «Таварищи, я прэдлагаю дать ему Сталинскую прэмию втарой стэпэни». Иезуитски так пошутил: все уж было подумали, что комиссию на месте расстреляют!

Юмор у него, повторяю, присутствовал, и это юмор матерого кота был, который мышку поймает, поиграется-поиграется с ней, потом отпустит — и снова хрясь лапой! Юмор палача, а с другой стороны, на твой вопрос отвечая...

— ...почему так убивать он любил...

— ...скажу, что, может, такую биомассу под своим контролем имея... Я, наверное, сейчас что-то ужасное произнесу, и в меня сапогами или всем, что под руку попадет, бросать будут, но... Смотри: страна рухнула, все сгнило, и он же ее террором восстановил!

— Биомассу имея...

— Да, а был ли другой путь? — вот в чем вопрос! Матросня в Питере перепилась, в царские погреба залезли...

—...в вазы в Эрмитаже мочились...

— ...это у Горького описано! Не просто мочились — если бы только это, вылить можно, а так... И вдруг эту страну...

— ...к статусу ядерной державы привести...

— Да, и хотя когда говорят, что Сталин государство с сохой принял, а с атомной бомбой оставил, у меня возражение есть: с сохой, вообще-то, и оставил. На сельское хозяйство России посмотри, которое с сохой когда-то кормило, а теперь все-таки не кормит.

На мой взгляд, у русского народа две формы существования: или вольница...

— ...разлюли-малина...

— ...ага, или же царь-батюшка и на Красной площади...

— ...секир-башка...

— ...причем при большом скоплении людей, которым это нравится.

— Зрелище!

— То есть либо полный развал, либо Сталин!

«В УКРАИНЕ НЕ АТО СЕЙЧАС, А ВІЙНА ЗА НЕЗАЛЕЖНІСТЬ»

— Я тебе сейчас плохой воп­рос задам, готовься. Ты только что слово «биомасса» употребил, а в России и в Ук­ра­и­не нынче биомасса или нет?

— Понимаешь, это оскорбление народа, и, когда слово такое употребляю, сознаю, что свой народ оскорбляю. Свой, потому что все-таки мама у меня русская, но про Украину так не скажу, об Украине могу сказать только, что народ здесь проснулся. На Майдан выйти!.. Да, это, увы, схлынуло, но это извержение было...

— ...конечно!..

— ...и эта энергия в украинцах живет. Рвануло один раз, рвануло второй...

— ...рванет и третий, да?

— Обязательно! — пророчить не хочу, но народ проснулся. У меня прямой контакт с ребятами есть, которые сейчас воюют, и сразу же, пока не забыл, позволь мне про термин «АТО» сказать...

— ...как специалисту ГРУ...

— Как беглому специалисту ГРУ — о том, что такое антитеррористическая операция. Древние китайцы считали, что правильно назвать — это правильно понять, и, если мы неправильный термин используем, значит, не понимаем. Мы говорим: «Великая Отечественная война» — значит, не осознаем, что это война за мировое гос­подство была, а не просто за нашу Родину и так далее, и вот название «антитеррорис­тическая операция»... Операция — это боевые действия по единому плану, единому замыслу. Блистательный пример: Сталинградская наступательная стратегическая операция, начало — 19 ноября 1942 года, и длилась она три дня. Замысел: вот так начинаем, делаем это, это и это, через три дня кольцо замыкаем...

— ...и операции конец...

— После этого новая начинается: кольцо мы замкнули, теперь их разгромить нужно...

— ...и пленить....

— Именно, но суть, повторюсь, в том, что операция — нечто такое, что единый замысел и единый план по времени имеет: не может одна операция два года и еще неизвестно сколько длиться...

— Конца и края не видно...

— ...потому что это не операция.

— А что?

— Війна за незалежність України — я так думаю, и до тех пор, пока не объявим, что у нас война за независимость Украины идет, победы не будет никакой. Я говорю «у нас», потому что я часть этой страны: мама у меня русская, отец украинец, но и у моей Татьяны семья точно такая же — мама русская, отец украинец.

— А у Жириновского мама русская, а папа юрист...

(Смеется). Я русскоязычный украинец: по-украински, как пес, все понимаю, только сказать не могу, вернее, немного могу, но коверкать язык и позориться не хочу. В Польшу приезжаю — по-польску чуть-чуть мове, «прошу, пани», все такое, и когда слышу, как люди вокруг говорят, и сам начинаю, а когда один, мне тяжело. Так вот, о чем я? Сейчас я украинец, жена моя (она из Полтавы) украинка, и дети мои украинцы, и кошки мои украинцы...

Студент Киевского общевойскового училища Виктор Резун был отличником, в 19 лет стал членом КПСС, участвовал в операции по вводу советских войск на территорию Чехословакии в 1968 году

Студент Киевского общевойскового училища Виктор Резун был отличником, в 19 лет стал членом КПСС, участвовал в операции по вводу советских войск на территорию Чехословакии в 1968 году

— ...и соседи украинцы тоже...

— ...(улыбается) и глечики у меня вокруг дома на заборе висят, чтобы все видели, и прапор жовто-блакитний...

— И значок с трезубом на груди гордо реет...

— Очень маленький, чтобы только друг увидел! (Улыбается). Спасибо тебе, что внимание обратил, так вот...

— ...АТО...

— ...а то! До тех пор пока правильно называть не начнем, ничего хорошего не будет. Это гнойник на теле Украины, очаг гангрены, но правильное название должно быть: в Украине, повторяю, война за независимость идет.

«С ВОЕННОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ МАРШАЛ ЖУКОВ — БЕЗДАРЬ»

— Мы сегодня и о настоящем, и о про­шлом говорим: вообще, без прошлого нет настоящего. Сталина уже вспомнили, теперь о Берии хочу спросить: трагическая фигура, драматическая — что ты о нем думаешь?

— Долгое время к этому человеку крайне отрицательно я относился — прежде всего оттого, что все мы жертвы коммунистической пропаганды: и я, и ты... Во всех нас что-то когда-то вставили: дескать, «Берия, Берия...

— ...вышел из доверия...

— ...а товарищ Маленков надавал ему пинков» — я это помню. Мой отец, Богдан Васильевич, великим знатоком военной истории был... Таня моя не даст соврать: у папы колоссальная библиотека военных мемуаров была, все это он читал, читал, читал, и у нас с ним только одно расхождение — по поводу Жукова — было. Отец считал, что это мерзавец, проходимец, что никакой это не полководец — он Жукова издалека видел, в боевой обстановке встречал, когда расстрел шел...

— ...каждого пятого?

— Да-да, совершенно чудовищные вещи происходили, такие, о которых, если тебе фронтовик расскажет, у тебя после этого спросят: «А где документ?». А документа нет, поэтому пересказывать это я не хочу.

— Тебе между тем Жуков нравился?

— Я влюблен в него был: великий полководец, маршал Победы, и мне очень жаль теперь, потому что ночью просыпаюсь, в потолок смотрю и спать не могу, потому что прозрел уже после того, как мой отец умер. Это прозрение наступило, когда «Ледокол» я писал — что-то царапать начало: сначала как по маслу шло, а потом — р-р-р, это постепенно накапливалось, и в конце концов...

— ...взорвалось...

— Да, до критической массы дошло, которая эту крышку вверх подняла и к чертям вынесла...

— Оказалось, что Жуков...

— ...очень нечестный, мягко говоря, человек, а с военной точки зрения бездарь.

— Даже так?

— Бездарь! — любой наш читатель может некоторые мои книги открыть и понять, почему: особенно ту, которая «Тень победы» называется, — когда это название я придумал, аж самому понравилось.

«В ЛИЦЕ БЕРИИ СОВЕТСКИЙ СОЮЗ ВЕЛИКОГО РЕФОРМАТОРА ПОТЕРЯЛ»

— Не День Победы, а тень победы...

— Я даже сам себя похвалил (улыбается): «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!», и это не реклама, я столько там фактов собрал и только приоткрыл эту тему — она бездонной оказалась, как море. Так вот, если Жуков лично Берию арестовал, то, от отвратительной фигуры Жукова отталкиваясь, я под другим углом на Лаврентия Палыча смотреть начинаю и понимать, что наша страна (тогда это единый Советский Союз был) в лице Берии великого реформатора потеряла. Фундаментального образования Лаврентий Павлович не имел, но умным был, и когда на эти достижения второй половины ХХ века смотришь, на ХХ съезд, который разоблачил, тра-та-та, и так далее, думаешь: «Стоп, а ведь начало десталинизации — это Берия, и первый выпуск из концлагерей — Берия!».

— И атомная бомба, и космические успехи...

— ...и мало того — как только Сталин умер, приказ Берии пытки в тюрьмах и лагерях отменить вышел. Главный палач страны... пытки отменить приказал! — что это, как это? Иными словами, когда в тему углубляться начинаешь и к этому человеку присматриваться, понимаешь, что все эти людоеды, бездарности, эти жуковы...

— ...маленковы и прочие...

— ...попросту его съели, потому что боялись. Десталинизация ведь еще при умирающем Сталине начиналась, и эти первые шаги Берия делал...

— Ты абсолютно уверен, что Сталина соратники его на тот свет отправили...

— Ни тени сомнения в этом у меня нет, и со своей лысой головы шляпу снимаю, выдающемуся исследователю кланяясь, которого в каком-то смысле своим отцом считаю: он метод мне показал. Это Абдурахман Авторханов, чеченец...

— ...историк...

— ...и функционер партийный — в Чеч­не, перед войной. Во время войны в Германию он ушел, и сразу же, когда писать начал, поток клеветы на него обрушился: фашистский, мол, наймит, что он себе позволяет?.. Тогда Авторханов на телевидение пошел и заявил: «В Германии в настоящий момент нацистов преследуют, и если у вас какие-то данные есть, пожалуйста, предоставьте — меня тут засудят и посадят».

— Он в ФРГ жил?

— Да, так вот, дело так было. Когда из Советского Союза немного мы убежали...

— ...чуть-чуть совсем...

— ...и железный занавес для моей семьи рухнул, мы как будто...

— ...из духоты вырвались...

— Раньше от всего мира отрезаны были, а тут вдруг — читай не хочу! В Лондоне в русский магазин захожу — книга Авторханова «Загадка смерти Сталина» стоит, и я думаю: подождите, какая загадка, вы о чем? Мы далеко от Лондона жили, нас прятали, и вот я эту книгу беру, в автобус сажусь и читать начинаю. Ночь надвигается, и я под фонари уличные подстраиваюсь — благодаря им (улыбается) хоть что-то вижу. Вернулся домой, Танечка моя спрашивает: «Сказочки детям привез?». Я-то в магазин за книжками для детей ездил...

Советский писатель, публицист и общественный деятель Абдурахман Авторханов в 1937 году был арестован, затем оправдан, после Второй мировой войны стал профессором американской военной академии и председателем ее ученого совета. Автор книг по истории СССР. «Авторханова своим учителем я считаю, в каком-то смысле своим отцом: он мне метод показал...»

Советский писатель, публицист и общественный деятель Абдурахман Авторханов в 1937 году был арестован, затем оправдан, после Второй мировой войны стал профессором американской военной академии и председателем ее ученого совета. Автор книг по истории СССР. «Авторханова своим учителем я считаю, в каком-то смысле своим отцом: он мне метод показал...»

— ...а в итоге себе сказочку купил...

— ...так и сказал! (Хохочет). Таня мне: «Спать пошли!», но я, пока не дочитал, не успокоился.

Авторханова своим учителем я считаю — не с точки зрения содержания «Ледокола», а с точки зрения стиля, построения. Чем мне его произведения нравятся? От начала и до конца это интересно, просто интересно написано, а зачем писать, если это скучно? Ты не будешь читать, я не буду, никто не будет, и вот я прочел и подумал: «Ага, если я книжки писать стану, это должно быть прежде всего интересно», и своих читателей всегда прошу: «Может, кто-то скажет, что я неинтересно пишу?». Не говорят, но мне, если честно, и самому нравится...

— Это, кстати, отличная формула: «Если нравится мне, понравится и другим»...

— ...и это, пойми, не реклама...

— Просто правда...

— Некоторое время назад очень плохо мне было...

— ...а кому сейчас хорошо?

(Смеется). Я этот анекдот помню — классный, да? Ночью, в общем, «скорая» приезжает, меня забирает, Таня в госпиталь провожает, утром проведывает... «Ну, ты как?». — «Да ничего». — «Я книжку тебе привезла». Самая любимая книжка у меня — моя, «Контроль»...

— ...и она тебя лечит...

— Разумеется, поэтому я прошу, конечно, прощения, но мне мои книжки нравятся.

«ЯДЕРНЫЙ ПРОЕКТ У БЕРИИ В РУКАХ БЫЛ, В РАЙОНЕ МОСКВЫ У НЕГО БОМБА МОГЛА БЫТЬ СПРЯТАНА, И ОН ЕЮ ШАНТАЖИРОВАТЬ МОГ...»

— Маленький секрет открою: не толь­ко тебе...

— И тебе тоже?

— И мне...

— Видишь, нас уже двое плюс Татьяна моя...

— ...а это уже немало!

— Так вот, Абдурахман Авторханов: прежде всего книга была потрясающая, и я решил, что только так писать буду стараться, если самому не понравится — выброшу. Второй момент: загадку смерти Сталина он исследует, и при этом только открытые источники использует — газету «Правда» сталинского времени, например, и третий важный момент: обычно, если автор на что-то ссылается, в тексте номерочек стоит, который ты уже в конце книги находишь, а у Авторханова ссылка...

— ...внизу страницы?

— Не внизу — прямо в тексте, в скобках!

— Для удобства читателя...

— Я разбираться начал, почему так: мысль идет, потом заканчивается, а дальше, в скобках, «газета «Правда», 23 февраля 1952 года». Это очень помогает, ибо, если тебе интересно, ты видишь: да, это вон оттуда взято, а если не­интересно, просто скобку эту пропускаешь и дальше читаешь, но листать страницы и прерываться не надо. Откуда же сноски в конце взялись? Печатникам было удобнее текст сначала одним шрифтом набирать, а затем сноски — другим: их разными шрифтами печатали, вот и все, а у Авторханова по-другому, и я себе сказал: «Только так буду делать!». Теперь любому критику, который уверяет, что я соврал, отвечаю: «А вот же цитаточка рядом, смотри!».

— Авторханов доказывает, что Сталина убили?

— Не просто доказывает — когда я это прочел, адептом...

— ...Авторханова...

— ...и его теории стал, меня уже с толку не сбить! Так интересно написано, такие доказательства удивительные!

— Об убийстве Сталина мне и Эдуард Шеварднадзе, и Эдвард Радзинский рассказывали, и, в общем-то, все сходится, но вот за неделю до своей смерти сын Лаврентия Берии Серго сказал мне, что его отца без суда и следствия прямо в особняке расстреляли, то есть ни захвата Берии не было...

— ...ни суда...

— ...ни писем, которые он якобы соратникам из застенок писал... Это правда, как ты считаешь?

— Вот этого я сказать не могу: с моей стороны это безответственно было бы, но меня этот вопрос тоже интересовал — я считал, что Берию должны были убить только сразу, ибо такая мощь у него была!.. Войска НКВД, дивизия Дзержинского, охрана Кремля — если сразу не устранить...

— ...кто его знает...

— ...чем дело обернуться могло бы. С точки зрения логической, они должны были поступить именно так, но и другой вариант есть: ядерный проект у Берии в руках был, в районе Москвы у него бомба могла быть спрятана, и он ею шантажировать мог. Тогда его не сразу убили бы, а некоторое время держали бы — до полной уверенности, что, уходя, Лаврентий Палыч с собой всех не заберет.

«НАСТОЯЩЕМУ ДИКТАТОРУ СОКРОВИЩА И ГАРЕМЫ НЕ НУЖНЫ — ОН ВЛАСТЬ ПЬЕТ, ПРИЧЕМ НЕРАЗБАВЛЕННОЙ»

— В 62-м году мой близкий друг ярый антисталинист Евгений Александрович Евтушенко знаменитое стихотворение «Наследники Сталина» написал, которое было в газете «Правда» опубликовано. Помнишь?

Велела не быть успокоенным

родина мне.

Пусть мне говорят: «Успокойся...» —

спокойным я быть не сумею.

Покуда наследники Сталина

живы еще на земле,

Мне будет казаться,

что Сталин еще в Мавзолее...

— Помню, конечно...

— Сегодня Сталина в России активно воскрешают: памятники ставят, бюсты, в день его смерти, 5 марта, на могилу приходят...

— ...цветами ее засыпают...

— Кому же сейчас живой Сталин нужен?

— Видишь ли, в чем дело? Как ни парадоксально это звучит, я их — этих людей — понимаю. Выходец из народа, пролетарский вождь...

— ...не коррупционер...

— ...дворцов, яхт и «роллс-ройсов» у него не было...

— ...две пары сапог остались да шинель потертая, да?

— Хотя, казалось бы... Впрочем, настоящему диктатору сокровища и гаремы не нужны — он власть пьет, причем неразбавленной.

— Здорово как сказал!

— Да, упивается ею и ни в чем другом не нуждается. Сталин, кстати, орденами себя не обвешивал...

— ...лишь одну «звездочку» имел...

— Ему Героя Советского Союза дали, а он звезду Героя Соцтруда, №1, которую на 60-летие получил, носил. Еще у него орден Суворова І степени был и два ордена Победы, которых он не надевал. На парадных портретах он с маршальской звездой, но по жизни всегда — трубка, сапоги и полувоенная форма...

— Красиво...

— Согласен. Это не зажравшийся свинтус, а такой аскет, строгий отец, который провинившихся розгами сечет...

— ...Россией железной рукой правит...

— ...тех, кто виноват (а мы верим, что они виноваты!), расстреливает...

— ...и другом простых людей является...

— Точно! — это вот подкупает. Все-таки дочь его, Сталина, в Советском Союзе жила и училась — не в Лондоне каком-нибудь, а нынешние вожди в России сидят, а дети их — в Голландии, в Монако да в Штатах.

— И сын у него летчиком во время войны был...

— ...а старший — командиром батареи: в 7-м мехкорпусе, у генерал-майора Виноградова.

— То есть двоих сыновей на фронт отправил — заметим...

— И один погиб, а второй — летчиком-истребителем, то есть смертником, был! Конечно, его наверняка там проталкивали...

— ...во время боев прикрывали...

— ...но воевал же! И если на Николая ІІ посмотреть, то, как бы к нему ни относились, дочери его — сестры милосердия, с красными крестами на груди, даже не в офицерском, а в солдатском госпитале. Я понимаю, что великие княжны горшки, наверное, не выносили, но это жест: они — там, а можем ли мы представить...

—...дочерей Путина...

— ...за ранеными солдатами ухаживающих?

— Во время АТО...

— Не можем, поэтому я понимаю людей, которые на то, что творится, смотрят и Сталину цветы несут. Когда глава РЖД всех к смирению призывает, а у самого какие-то дворцы невиданные, — это скотство, причем такое, которое побуждает...

— ...на светлые лики прошлого внимание обратить...

— ...вот именно.

Почему российская власть так Сталина сегодня востребует? А кого еще? У меня в предисловии к «Рассказам освободителя» (прошу у наших читателей прощения за то, что к книгам своим обращаюсь, но к чему мне еще обращаться?) написано, что все же врагами были: Сталин миллионы унич­тожил, Хрущев — кукурузник и мир к ядерной войне едва не подвел, Брежнев — вот это, уже упомянутое, «О! О! О! О! О!», потом Черненко и так далее, но ведь кто-то должен быть — икона какая-то? Николай ІІ слабым кажется, кто тогда? Петр І остается, но он давно-давно был, хотя сволочь еще та...

— ...первостатейная...

— ...конечно — если разобраться.

— Убивец!

— Согласись, правда ведь? Это же я тебя не вербую — это на самом деле так!

— Меня ты давно уже завербовал!

(Смеется). На кого-то, в общем, равняться нужно, а на кого? — кроме Сталина, и выбрать-то некого, и я тебе уже сказал, на кого он похож — на кота когтистого, с юмором, с усами...

— ...то есть симпатию вызывает?

— Ну, не то чтобы симпатию, а красивый зверь плюс ко всему не дурак был, и когда я на этот расклад его «ледокольный» смотрю — это то, на что я жизнь положил и из-за чего советской родине изменил... Все свои приговоры, кстати, я полностью заслужил — граждане, я знаю, какой нехороший!

«80 ПРОЦЕНТОВ НАСЕЛЕНИЯ РОССИИ ЗЛОДЕЕМ МЕНЯ СЧИТАЮТ, ХОТЯ КНИЖКИ ВСЕ-ТАКИ ПОКУПАЮТ»

— Ты родине изменил или государству? — давай сразу определимся...

— Ну, давай так: советской родине, которой больше нет, — родиной-то у нас у всех Советский Союз был.

— Но ты же не березкам с осинками верность не сберег, правда? И не двору своему — государственной машине...

— Именно, а с другой стороны, 80 процентов населения России злодеем меня считают, хотя книжки все-таки покупают.

— И спасибо им за это...

— Конечно. Покупают, разумеется, люди думающие, и я им благодарен — до тех пор, пока эта прослойка думающих в Ук­ра­ине, в России живет, мы оптимистами будем. Смотри: если Францию, предположим, возьмем и из ее истории 100 великих людей вырвем, истории Франции просто не будет. Ну какая Франция без Бонапарта?

— Никакая...

— Уже хватит, да? Жанну д’Арк уберем, еще кого-то — ну, кончается все, не о чем говорить.

— Или Шарля де Голля...

— О, кстати! Недавно в интернете книжку нашел, перевод с английского, — «Как написать бестселлер». Ух ты! (Потирает ладони). Сейчас я ее проглочу — мне ж интересно, глаза сразу горят (смеется)! — и вот в этой книжке автор (фамилии не помню, американец) пишет, как на примерах бестселлеров, таких, как «Крестный отец», структуру удачного романа определил. Что в нем должно быть, чего не должно, как нужно сюжет строить, какими герои должны быть, куда последний бой отнести надо — в конец, в начало, и так далее. Как пример, «День шакала» рассматривается — я это произведение Фредерика Форсайта люблю. Сюжет вкратце изложен: наемный убийца президента Франции должен уб­рать, которого... Чарльз де Гаулле зовут! — это русский переводчик, книгу с английского переводя, де Голля так обозвал (хо­хо­чет). А я сижу и читаю, как бестселлер написать!

— Вот так и написать...

— Ну да, так о чем я? Если у французов 100 лучших убрать, истории никакой не будет, и вот я возвращаюсь...

— ...к нашим баранам...

— ...да. Если 10 процентов нации — мыс­лящие, все необходимое у нее есть, если у нации тысяча умных людей имеется, мы можем за эту нацию спокойными быть, потому что всегда существуют люди, которые своим мозгом и сердцем ведут нас, пример показывают. У Украины сегодня — не знаю, согласишься ты со мной или нет, — стопроцентная параллель с Жанной д’Арк возникает...

«ЖЕНЩИНА НАД ДНЕПРОМ, С МЕЧОМ И ЩИТОМ СТОИТ, НА МОСКВУ СМОТРИТ И БУДТО БЫ ГОВОРИТ: «НЕ, РЕБЯТА, СЮДА НЕ ИДИТЕ, Я ВАМ ПРОЙТИ НЕ ДАМ!»

— Ты про Надю Савченко сейчас?

— Так, про Надію Вікторівну Савченко. В школе я историю очень любил, и у меня всегда понимание было, что все там систематизировано, а система в истории — это хронология. Допустим, 1453 год — зная контекст, я примерно представляю, что там было: падение Константинополя, захват его турками, то есть, по сути, гибель Византии, и когда любую дату встречаю...

— ...она для тебя говорящая...

— ...да, я ее в общую хронологию вписываю, так вот, смотри, какая интересная получается петрушка. В Киеве очень мощный памятник Родине-матери поставлен, самый высокий в СССР, и, кстати, в России такого нет, ибо скульптура на Мамаевом кургане — бетонная, и она в аварийном состоянии нынче, потому как холм под ней рукотворный, по халтуре насыпан...

— ...как и все в России...

— Когда эту тетку бетонную делали, понимали же, что крошиться бетон будет, тем не менее миллионы или миллиарды потратили — надеясь на то, что будущие поколения что-то такое выдумают...

— ...расхлебают...

— Да, а в Украине Родина-мать стальная, крепкая, 450 тонн весит, на высоком берегу установлена... Когда ее поставили, у меня очень хорошие контакты с украинской диаспорой были, настоящими бандеровцами — не теми, которые сейчас... Нет, ты тоже настоящий (улыбается), но я имею в виду тех, которые воевали, и я говорил им: «Паны, не тем боком ее поставили — она должна на Берлин смотреть, а смотрит на Москву...», а те паны отвечали: «Не-е-е, все правильно, в этом большой умысел есть!».

И смотри, какая вещь получается: стоит женщина, металлическая, и на Москву смот­рит — она одна нас с тобой и всю Ук­ра­ину стальной твердостью своей защищает! Не знаю, из чего Савченко сделана, но два года, когда тебя давят...

С Дмитрием Гордоном. «Все свои приговоры, кстати, я полностью заслужил — граждане, я знаю, какой я нехороший»

С Дмитрием Гордоном. «Все свои приговоры, кстати, я полностью заслужил — граждане, я знаю, какой я нехороший»

— ...не каждый мужчина выдержит...

— ...далеко не каждый, но она стоит там — Надія Вікторівна, а теперь к хронологии вернемся. 9 мая 1981 года...

— ...Леонид Ильич Брежнев в Киев на открытие памятника на поезде приехал — я это помню...

— Да-да-да, не туда куда-то пошел, ему идти тяжело было...

— ...Полтора года до смерти ему ос­та­валось...

— Памятник, в общем, открыли — один день проходит, второй, и в городе Киеве девочка рождается — 11 мая 1981 года: ты на это внимание обратил?

— Нет...

— А я вот — шпион...

— ...беглый...

— Да, но суть в том, что как только рукотворный памятник ей поставили, она, Надія Вікторівна, родилась, и теперь всех нас своей железной, невероятной, нечеловеческой стойкостью защищает. Думаю, эту статую когда-нибудь Надією называть будут: «Це наша Надія!». Это надежда Украины в борьбе за независимость, одна женщина над Днепром, с мечом и щитом стоит, на Москву смотрит и будто бы говорит: «Не, ребята, сюда не идите, я вам пройти не дам!».

«В БЕРЛИНЕ ВОТ ПАМЯТНИК СТОИТ — СОЛДАТ С ДЕВОЧКОЙ НА РУКАХ. ПРИ ТОМ, ЧТО ОСВОБОДИТЕЛИ ЕДВА ЛИ НЕ ВСЮ ГЕРМАНИЮ ИЗНАСИЛОВАЛИ...»

— Ты вот о Родине-матери речь за­вел, а сейчас в Украине процесс декоммунизации полным ходом идет… Вообще, и Майдан 2004 года, и Майдан 2013-го — это, на мой взгляд, своеоб­разные восстания против советской власти, потому что все плохое, что у нас сегодня есть, корнями из советского прошлого произ­растает...

— ...из совка, однозначно!..

— ...и декоммунизация — это прекрасно! Во многих городах Украины памятники Ленину, Дзержинскому, Свер­д­лову упали, другим людям, у истоков этого человеконенавистнического режима стоявшим, названия улиц, но­ся­щие имена палачей украинского, русского, других народов, меняют... Как ты считаешь, декоммунизация в Ук­ра­и­не — это хорошо?

— Это всегда хорошо, и не только в Ук­ра­ине — везде! Вот словно какой-то страш­ный зверь по лесу идет и мочой своей метит: «Это — моя территория!». Советская Армия в Европу пришла и монументы свои понаставила, чтобы было понятно: это наше!

Ну, вот смотри: в Софию мы с Таней при­­ехали...

— ...«стоит над горою Алеша — Болгарии русский солдат»...

— Я тебе про это расскажу: я в Пловдив ради этого ездил, с мэром беседовал — сейчас, обожди. В Берлине вот памятник стоит — солдат с девочкой. При том, что освободители едва ли не всю Германию изнасиловали, он с девочкой на руках, и как к этим памятникам относятся? Помнишь, что было, когда в Таллинне Бронзового солдата (тоже, как и в Болгарии, называемого Алешей) из центра города на Военное кладбище перенести попытались? — а в Москве в это время в том мес­те, где летчики захоронены и знак соответствующий есть, супермаркет строили: экскаватор приехал, все выгребли...

— Ну, так в этом же и цинизм! — по России сотни тысяч незахороненных ос­танков разбросаны, и никому они не нужны!

— Никому!

— А по Европе — метки...

— Да! Неужели у тебя раньше чувства не возникало, что это вот грязное животное идет, которое...

— ...не было — для этого боль­шим писателем надо быть...

(Смеется). Ну, может, и так, и вот как они к этому относятся: не тронь...

— ...это наша метка!

— Именно! Их грязный зверь поставил, поэтому декоммунизацию мы проводим, метки эти сни­маем, и иначе нельзя — где они сняты, там нормальная жизнь начинается, а где остались, никогда нормальной жизни не будет.






20.07.2016, Виктор СУВОРОВ



Полный адрес материала :
http://gordon.com.ua/tv/578ec0e1712ee/