— Недавно на возобновленном процессе «Кремль против Ходорковского» прокурор в сердцах бросила мне: «Вам лучше играть в шахматы, чем протирать здесь штаны». Что ж, это не первое и, похоже, не последнее такого рода пожелание, высказанное в мой адрес представителями российской власти с тех пор, как я пошел в политику, — вновь видеть меня за шахматной доской им было бы удобнее и спокойнее.

Я понимаю: зачем им реальная оппозиция? Они предпочитают иметь дело с теми, кто сумел приспособиться к вегетативному существованию в эпоху Путина и Медведева и не желает или не умеет вступать в реальную конфронтацию с правящей в России верхушкой, жаждущей одного: законсервировать нынешнюю ситуацию, сохранить статус-кво. Увы, что-то ей в этом мешает, потому что граждане чувствуют: образовался какой-то тромб и связан он с жуткой коррупцией и непрозрачностью власти.

Нашему «Объединенному гражданскому фронту» достаточно двух недель теле- и радиоэфира, чтобы последние иллюзии рассеялись. Как только мы заговорим о высших руководителях государства, об их деньгах и друзьях — теневых партнерах по бизнесу, обо всем том ворье, паразитирующем на экономике, россияне поймут: это ответы на те вопросы, которые они ищут. Поэтому-то меня и других оппозиционеров на пушечный выстрел не подпускают к масс-медиа, ориентированным на пропаганду «успехов», а журналисты лояльной прессы шарахаются от нас, как от прокаженных. Что делать — живем в условиях тотальной информационной блокады...

Свобода слова, как и любая другая свобода, — улица с двусторонним движением: чем ее больше, тем горячее желание ее получить, чем сильнее к ней стремятся, тем она шире. У граждан России массового запроса на свободу слова пока нет, но постепенно он формируется, и чем охотнее мои соотечественники будут интересоваться иной точкой зрения, тем сложнее властям будет ее скрывать, и в конечном счете, уверен, этот процесс приведет к демонтажу нынешнего авторитарного режима.

Да, сегодня правда в политике не востребована, и говорить ее порой очень опасно. Обществу навязывают мнение, что люди на постсоветском пространстве для нее еще не созрели, поскольку трансформация раба в свободного человека — дело не одного года и даже не десятка лет, но я не согласен сидеть сложа руки в ожидании светлого будущего. Политика для меня не шахматная партия с игрой на результат — я, как Андрей Сахаров, верю, что она должна основываться на нравственных началах, поэтому, осознавая моральный долг, готов плыть против течения.

Когда живешь в огромной стране и чувствуешь себя частью ее прошлого, настоящего и будущего, важно понимать, что даже самый маленький шажок способен отозваться эхом и многое изменить. Им, например, может стать и созданная мною интернет-газета Kasparov.ru, и выступления перед избирателями в поддержку кандидатуры Бориса Немцова на выборах мэра Сочи, и новый сборник откровенных, нетривиальных интервью, выпущенный Дмитрием Гордоном...

Дмитрий — настоящий профессионал, поэтому неожиданный запрет на проведение беседы со мной на территории украинского посольства в Москве врасплох его не застал, и все состоялось, но чем объяснить, что власти России и Украины, которые все больше расходятся в противоположных направлениях, оказались так едины в гонениях на меня?

Мне неприятно думать, что, пытаясь решить свои сиюминутные проблемы в отношениях с Москвой, официальный Киев не только закрывает глаза на нарушения прав человека, которые сегодня повсеместно в нашей стране процветают, но и сам им готов способствовать, и я убежден, что украинское гражданское общество, которое нынче гораздо сильнее российского, этот и другие подобные факты, свидетельствующие об отходе от демократических принципов, без внимания не оставит.

К сожалению, в заигрывании с российским режимом власть предержащие Украины не одиноки — все годы правления Путина западные руководители старались не замечать безобразия, которые в России творятся. Они, в частности, охотно принимали нашего президента в круг мировой элиты, забывая про разгром НТВ, кровавый «Норд-Ост», погибших в Беслане детей и фактическую отмену выборов — список преступлений и прегрешений можно продолжать очень долго. Российская оппозиция и правозащитники получали моральную поддержку в основном от западных неправительственных организаций, а не от официальных кругов.

Судя по тому, что на мое интервью Дмитрию Гордону нервно отреагировали власти не только России и Украины, но и Азербайджана, откуда на меня посыпался град упреков, оно таки в цель попало (не случайно же спровоцировало ожесточенную полемику в азербайджанской и армянской прессе по поводу трактовки событий почти двадцатилетней давности).

Дмитрий потом спросил: не сожалею ли, мол, о том, что вызвал огонь на себя, но вопрос в этой плоскости для меня не стоит. Я — так уж вышло — всегда привык говорить то, что думаю, причем под словом «думаю» имею в виду не первое, что приходит мне в голову, а результат серьезных и ответственных размышлений. Поверьте, об армяно-азербайджанских отношениях раздумывал я немало и пришел к определенным выводам, которые изложил Гордону, а если мои слова вызвали спор — это прекрасно: открытая полемика лучше скрытой вражды.

Я вообще монологу предпочитаю диалог — наверное, потому, что очень долго играл в шахматы, в которых диалог является главным как раз содержанием. Только в споре рождается истина, только с его помощью можно достичь консенсуса в такой стране, как Россия, где до сих пор нет единого мнения не только насчет последних событий, но и по поводу своего прошлого. Мы даже не можем по сей день разобраться, кто у нас Ленин: создатель первого в мире рабоче-крестьянского социалистического государства или немецкий шпион, который на деньги кайзера разваливал русский фронт.

Я совершенно принципиально расхожусь в убеждениях с политологами, которые говорят, что, если раскачивать лодку, если дать возможность всем выбирать и участвовать в решении назревших проблем, будет еще хуже. За мной и исторический опыт мировой демократии, и законы статистики, которые показывают: всё равно выбор большого количества людей оказывается более адекватным, чем выбор узкого числа специалистов.

Я выступаю за обсуждение в нормальном режиме, с привлечением всех политических сил, но нынешние обитатели Кремля боятся народного гнева — у них нет ни площадок, ни языка для общения с гражданами. Усилия кремлевских пропагандистов направлены лишь на то, чтобы создать у народа иллюзию: если нам плохо (а этого уже не скрыть — налицо массовые увольнения, закрытие предприятий, спад производства, инфляция), то о нас-то родимое государство наверняка позаботится, а вот об остальных и подумать некому.

Для придания этому мифу хоть какой-то правдоподобности придворные пиарщики не брезгуют откровенной ложью, что особенно цинично выгладит на фоне глобального финансового кризиса. Не скрою: я его тоже на себе ощутил, поскольку мой основной заработок — корпоративные лекции, иногда перемежаемые сеансами одновременной игры. Денег вокруг стало намного меньше, а значит, сокращается и количество приглашений, но дело отнюдь не во мне.

К сожалению, для России кризис обернулся экономической катастрофой. Наша страна подошла к нему абсолютно неподготовленной: за богатое десятилетие власти не предприняли практически ничего, чтобы сделать российскую экономику более устойчивой. Накопленная «финансовая подушка», которой они так гордятся, не спасла от системных проблем: она просто растаяла под прессом коррупции, процветающей во всех эшелонах несокрушимой бюрократии — от муниципалитетов до Кремля и Белого дома. Впрочем, не сомневаюсь, что коллапс экономический приведет к политическому, который при определенных условиях может пойти России на пользу, и вот тут многое будет зависеть и от оппозиции, и от всех граждан — они получат еще один исторический шанс свернуть с пути рабства и деспотизма на путь европейских ценностей и демократического развития.

Ну и последнее. Листая лежащую перед вами книгу, вы увидите целый ряд известных имен: ее автор на протяжении многих лет интервьирует самых ярких, знаковых представителей нашего времени. Хочу пожелать Дмитрию удачи и интересных, искренних, мудрых, исповедующихся перед ним собеседников. Это ведь очень важно: сохранить свидетельства очевидцев, которые позволяют почувствовать дух эпохи, дух времени, для потомков. Пусть учатся не только на своих, но и на наших победах и ошибках, пусть помнят, от кого приняли эстафету, а читателя, который — вдруг! — начнет знакомиться с этой книгой с моего интервью, напутствую двумя лишь словами: «Сказанному верить!».

Из предисловия к книге «Слово за слово» (2009)